— Мистер Рейнберд?.. — Он наклонился ближе и, испытав новый приступ тошноты, увидел, что лишь объятия сына поддерживают голову матери на плечах. Ее горло было перерезано так глубоко, что Барнеби увидел синеватые хрящи вскрытой гортани. Все ее лицо, шею и руки покрывали порезы, а платье спереди разодрано.
В комнате было все вверх дном. Фотографии и картины валялись на полу, два столика перевернуты, телевизор разбит. Серые осколки усеивали ковер.
Барнеби снова произнес:
— Мистер Рейнберд, — и аккуратно дотронулся до него. Это прикосновение словно запустило какой-то механизм, и он начал тихонько подвывать. Он улыбался широкой безумной улыбкой. Это было такое же жестокое подобие блаженства, которое можно увидеть на лицах переживших землетрясение или спасшихся из горящего дома. Улыбка скорби и отчаяния.
Прошло почти двадцать минут, и наконец услышав:
— Господи боже… — Барнеби поднялся. В дверях стоял Джордж Баллард. В руке у него был маленький черный чемоданчик, он ошеломленно озирался по сторонам. — Что здесь происходит?
— Осторожнее, смотрите под ноги.
Доктор еще мгновение созерцал две фигуры со смесью жалости и отвращения, потом, внимательно глядя, куда ступает, направился к ним. Опустившись на колени, он аккуратно надрезал заскорузлый пурпурный манжет рубашки Дэнниса Рейнберда и высвободил его тонкое запястье.
— Он давно в таком состоянии?
— Мы прибыли сюда с полчаса назад. И я полагаю, еще как минимум полчаса до этого. Ты вызвал «скорую»?
— Угу. — Доктор посветил фонариком в зрачки Дэнниса. Тот даже не моргнул. — Они будут здесь с минуты на минуту.
— Мне необходимо поговорить с ним.
— Бога ради, Том, соображай, что говоришь. Он в кататоническом ступоре[40].
— Я понимаю. Ты не можешь дать ему что-нибудь?
— Нет. — Джордж Баллард поднялся. — Он постарался на славу.
— И долго это будет продолжаться?
— День. Месяц. Полгода. Никто не знает.
— А как раз это мне и нужно.
— Извини.
Сквозь тюль на окне Барнеби увидел, как подъехала «скорая» и почти сразу за ней — три полицейские машины. Из толпы послышался возбужденный шепот. Санитары «скорой», вероятно, привыкшие к жутким сценам за годы отскребания людей от асфальта, казались не настолько шокированными сценой, открывшейся им в гостиной «Транкиллады», как даже Барнеби или доктор Баллард. Пока один из них беседовал с врачом, другой пытался оторвать Дэнниса от матери. Он легонько потянул того за руку, но его пальцы настолько крепко вцепились в ее правое плечо и левую руку, как будто он держался за скалу, чтобы не свалиться в бездну. Санитар аккуратно один за другим разогнул пальцы. Голова миссис Рейнберд откинулась назад, держась на шее лишь на тонком лоскуте кожи. Тело завалилось на ковер. Подвывания Дэнниса стихли, потом прекратились совсем.
— Как вы думаете, он может идти?
— Давайте попробуем. Пойдем-ка, дорогуша.
Дэннис поднялся на ноги, вихляясь, как резиновый, но продолжая улыбаться. Его лицо, и так обычно бледное, теперь казалось вообще лишенным цвета.
— Можно его слегка почистить?
— Простите, — возразил Барнеби, — ничего нельзя трогать.
— Хорошо. Тогда мы пошли. — Втроем они покинули комнату, Дэннис доверчиво цеплялся за санитаров, как дитя. Барнеби вышел следом за ними. Толпа, ожидания которой более чем оправдались, громко заахала и в ужасе запричитала. Одна женщина проговорила:
— Представляете, а я-то хотела зайти к ним посмотреть шестичасовые новости!
— Вы можете собрать все, что на нем, в пакет? — спросил Барнеби. — Я пришлю кого-нибудь за ним.
— Хорошо.
Барнеби вернулся в гостиную. Там доктор как раз поправлял платье на трупе и стряхивал термометр.
— Ну и что скажешь?
— Ох… Я бы сказал, около часа. Полтора самое большее. — Он прикрыл грудь миссис Рейнберд, соединив разодранные куски платья. — У парня, видать, случилось настоящее помешательство.
— Я должен послать человека в больницу. Нельзя, чтобы Дэннис Рейнберд оставался один.
— Ну, Том, конечно, тебе лучше знать. Но уверяю тебя, он никуда не денется. И ничего с собой не сделает.
— Я не переживаю, что он с собой что-нибудь сделает. — Барнеби услышал, как в дом зашла группа полицейских экспертов. — Но он может сказать что-нибудь полезное для нас. Возможно, он даже что-нибудь видел. Он, должно быть, вернулся домой вскоре после того, как это произошло.
