Мисс Беллрингер жила в маленьком современном коттедже в конце Черч-лейн. Барнеби прошел по узенькой дорожке, засыпанной опилками и полускрытой буйной растительностью. Рододендроны, лавры, зверобой и розы тянулись во все стороны. На входной двери красовалось кольцо, приделанное к железной бычьей голове, а под ним — объявление в прозрачном пластиковом футляре: «СТУЧАТЬ ГРОМКО». Он так и сделал.
Тут же раздался голос:
— Прекрати! — В доме послышался грохот, как будто перевернулась какая-то мебель, шарканье, затем открылась дверь и появилась мисс Беллрингер. — Прошу прощения, это Веллингтон. Проходите.
Она провела его в захламленную гостиную и начала подбирать с пола упавшие книги. Старший инспектор нагнулся, чтобы помочь ей. Книги оказались очень тяжелыми.
— Понимаете, эти кошки ведь вечно куда-то лезут. Не знаю, кто первый сказал, что они перемещаются осторожно и аккуратно. Наверное, тот, у кого никогда не было кота. Он все время все роняет.
Барнеби заметил Веллингтона — внушительного зверя с иссиня-черной шерстью и белыми лапками — на крышке рояля. Имя ему подходило. У него была морда прожженного вояки, покрытая шрамами и умудренная опытом. Он глядел на людей, собирающих книги, загадочно и как будто насмешливо. Котяра наслаждался заслуженным покоем.
— Ради бога, — махнула рукой мисс Беллрингер, роняя стопку фотографий, — садитесь.
Барнеби убрал с кресла ноты, глиняную утку, банку с леденцами и сел.
— Ну, старший инспектор… — Старая дама уселась напротив него на кушетку. — Что вы выяснили?
— Ну, — отозвался Барнеби, — что-то действительно расстроило вашу подругу.
— Я знала! — воскликнула мисс Беллрингер, хлопая себя по бедру и поднимая в воздух облачко пыли. — Что я вам говорила?!
— Но, увы, похоже, нет никакой возможности узнать, что же это было.
— Расскажите мне все.
Пока Барнеби излагал подробности своей встрече с Терри Бейзли, он разглядывал комнату. Она оказалась довольно просторной, но от пола до потолка загроможденной книгами, вышивками, сушеными цветами и листьями. На трех полках выстроились выпуски классического детектива с бело-зелеными обложками. На каминной доске высилась массивная примитивная каменная голова, а рядом с садовыми дверями висел покрытый паутиной Бен Николсон[6].
— И что нам теперь делать? — Она глядела на него ясно и выжидающе, затем подалась чуть вперед, готовая ко всему.
Барнеби почувствовал, что ему неприятна ее уверенность. Эта женщина словно видела в нем волшебника. Но его соображения по делу (если это все же окажется делом) представлялись смутными и неясными. У него не было кролика, чтобы достать его из шляпы.
— Вы ничего не можете сделать, мисс Беллрингер. Я попрошу полицейского врача осмотреть тело. На это требуется ваше разрешение…
— Конечно, конечно.
— И если он не увидит причин для дальнейшего расследования, то, боюсь, это означает конец делу. — Барнеби думал, что она воспримет его слова с разочарованием, но она продолжала одобрительно кивать.
— Прекрасно. Тело у Брауна. Керридж-стрит. Я напишу ему. — Она быстро взяла ручку с широким пером и индийские чернила и набросала несколько слов на плотной кремовой бумаге. Положив записку в конверт, женщина передала его инспектору со словами: — Я не могу вас дальше задерживать. Вы же дадите мне знать о результатах? Всего хорошего, старший инспектор Барнеби. — Барнеби прикрыл ладонью рот и откашлялся. Когда они шли к дверям, мисс Беллрингер прихватила со столика фотографию в рамке. — Вот, это Эмили. Ей тут восемнадцать лет. Мы тогда только начали учительствовать.
Барнеби вгляделся в поблекший черно-белый снимок. Это был сделанный в студии портрет. Люси стояла у горшка с пальмой, а Эмили сидела на табурете. Она смотрела прямо в объектив. Гладкие волосы, зачесанные в пучок, широко распахнутые глаза, сжатые губы. Юбка, доходящая до лодыжек, и белая блузка казались хрустящими. Люси широко улыбалась. Ее прическа сбилась набок, юбка сидела чуть криво. Одна рука покоилась на плече подруги, словно защищая ее.
— Что вы преподавали? — Барнеби протянул фото хозяйке.
— Я специализировалась на музыке. А Эмили — на английском. Но мы, конечно, учили еще много чему. В те дни так было. — Мисс Беллрингер открыла перед ним дверь. — Школы больше нет. Перестроили в жилой дом. Там полно жутких людей из Лондона.
