– Подожди!
– Убирайся! – крикнула она злобно.
– У меня есть деньги! Много денег! – Хромая, я обогнал ее и показал ей банкноты в руках.
Она остановилась и потрясла головой:
– Это безумие. Это какой-то бред. Этот мужчина… Этого не может быть.
– Я точно так же себя ощущал в тот день, когда мне сказали, что у меня рак.
– Ник, люди каждый день заболевают раком. Это не то же самое.
– Я не каждый день заболеваю раком. Это то же самое, когда рак выбирает из всех тебя. Внезапно все перестает иметь смысл. С Димусом то же самое.
Миа шмыгнула носом и вытерла его рукой.
– Я знаю. Прости. Я не хотела…
– Все в порядке. Это мои проблемы. Не твои. – Я поднял руку, чтобы пресечь любые возражения, и сунул ей деньги другой рукой. – Возьми их. Из-за меня ты попала в эту передрягу. Это поможет тебе выбраться из нее?
Миа протянула руку, чтобы взять деньги, но остановилась на полпути.
– Я попала в эту передрягу из-за того, что влезла в долги. И к тому же говорят, что у друзей нельзя брать в долг и давать им в долг тоже.
Я улыбнулся, когда она сказала «друзья». Я хотел быть ее другом, даже если в ущерб себе. Благодаря ей я почувствовал себя частью чего-то большего, чем я сам, частью мира, в который доселе я никак не мог решиться войти и ходил вокруг да около.
– Это не долг. Это подарок. И не от твоего друга. А от Димуса, которого, честно говоря, я до сих пор не знаю, кем считать.
И это было правдой. Я все еще не знал, кто такой Димус на самом деле. Я могу злиться на Ника Хэйса, каким он был неделю назад. Насколько же сильно человек отдаляется от себя самого за четверть века? Этого я не знал. Внутри Димуса были те же кости, что и внутри меня, и он помнил, как он был мной, прошедшим через фильтр и редактуру времени и опыта. Но делало ли это на самом деле его мной? Хотели ли мы одного и того же? Доверяли ли друг другу? За каким чертом ему сдались воспоминания Миа, в конце-то концов? Это не имело никакого смысла. Я должен был спросить его, но я слишком торопился догнать Миа, пока не потерял ее.
Миа взяла деньги, посмотрела в обе стороны улицы и начала их пересчитывать. Это заняло некоторое время.
– Это может помочь мне вырваться из цепких лап Мешка. Мне придется отдать их ему. Я не отдам другому парню… семьсот девяносто, восемьсот, восемьсот десять… – Она положила одну десятку в карман. – Восемьсот фунтов.
– Нет. – Я вспомнил блеск в глазах Раста, когда он ретировался в коридор, истекая кровью. – Тебе нужно будет пойти с этим в полицию. Он придет за твоей мамой.
Миа покачала головой:
– Любой намек на копов, и Мешок просто скажет Расту заняться его любимым делом. Ты не стучишь полиции. Здесь так не принято. Раст пальцем маму не тронет. Он не настолько безумен. – Она запихнула пачку денег в карман своей куртки.
– А что, твоя мама знает карате? – Я попытался представить, что вообще могло напугать Раста. Вообще-то пьяница с «розочкой» – это пострашнее, чем карате, но даже этого не хватило бы.
– Она может позаботиться о себе, – фыркнула Миа. – Но дело не в этом. Ты никогда не задумывался, как я могу просто пойти и встретиться с кем-то вроде Мешка?
– Нет.
– Он когда-то был заодно с моим братом. Они были в одной банде, вместе.
– Я не знал даже, что у тебя есть…
– Майк. Он сейчас в «Скрабз».
– О… – Я задумался, задавать ли вопрос.
– «Уормвуд Скрабз».
– Это тюрьма?
– Бинго. – Она прикоснулась пальцем к носу и указала на меня другим пальцем. Это был жест Димуса. – Пять лет. Наркотики. – Она пожала плечами: – В любом случае Мешок знает мою маму еще с тех пор, как они с Майком были детьми. Лояльность не особо свойственна таким парням, как Мешок, но он любит притворяться, что не чужд ей, так что он не позволит такому психопату, как Раст, пырнуть маму ножом. Это повредит его репутации. И он так сильно на меня не наехал бы из-за денег. Точнее, мне бы пришлось несладко, но на такое он бы не решился. Правда, до новичка, похоже, это не дошло.
Я моргнул.
– Так… Получается, Мешок – это классический гангстер, с кодексом чести, типа близнецов Крэй, все такое? – Крэи были древней историей, и я понятия не имел, кто теперь был вместо них, но я предположил, что кто-то, да был. – Он крупная шишка?
