— А они чё, не скрывают уже своих отношений?— спросил Виталий.
— Да скрывают, конечно. Как не скрывают? Он же меня боится, — хорохорился следак. — Он же знает, что я если поймаю, я его пристрелю, на х…й, с табельного. Я уже и разговаривал с ним и по-хорошему, и морду хотел набить…
Виталий смотрел на него с отвращением. Если б этот тип мог набить морду, или у него хватило бы духу выстрелить в человека хотя бы в состоянии аффекта, за что бы его наверняка не посадили, то он бы не бегал по людям за помощью. А пустое бахвальство мента только раздражало.
— А проследить чё, не пробовал? — спросил Виталий. — Ткач сказал, что ты знаешь, где они встречаются.
— Конечно, знаю, — тут же подтвердил следак.— В машине встрчаются. Только там и нигде больше,: В машине моей жены. Она за ним заезжает, и едут куда нибудь. Они-то знают, что если будут где-то квартиру снимать или в гостиницах гаситься, я их быстро вычислю. А в машине уедут куда-нибудь за город, с-сука,— ругался он. — Но я его предупреждал, поймаю, падла, яйца вырву. Не понимает, сука. Вот вы ему и вырвите их. А я уж за это отблагодарю, как смогу. Мало ли, вдруг вам помощь какая тоже понадобится?
Виталий сразу понял по его взгляду, что он наверняка знает об уголовном деле против Сашки и намекает именно на это. Он повернулся прямо к нему лицом, несмотря на отвратительный запах в те моменты, когда следак открывал рот, и спросил с надеждой в голосе:
— А Сашке Ткаченко помочь сможешь?
— Саниной дочке, что ли? — удивился следак.— А чё у неё за проблемы? Чё-то Саня мне ничё не говорил.
Виталий видел, что удивление мента было явно притворным, но доиграл свою роль до конца.
— На квартире оружие нашли, — сказал он, стараясь говорить спокойно, как о чём-то неважном. Иначе, следак начнёт набивать себе цену. И совершенно безразличным голосом спросил: — Дело можно какнибудь на тормозах спустить?
— Посмотрим, что можно сделать, — важно ответил мент, пожав плечами. — Во всяком случае, сделаю всё, что смОгу. А это уже означает, что её не посадят. Я гарантирую.
Виталий опять повернул к нему своё лицо. В этот раз скрыть своё волнение совсем не получилось, уж больно уверенно пообещал это мент. Ведь ведущий это дело следователь вполне мог быть и другом этого противного
типа, и тогда бы возможности у него, действительно, были сделать это.
— Точно не посадят? — спросил Виталий дрогнувшим голосом.
— Я же пообещал, — уверенно повторил мент. —Только и вы помогите мне, раз уж взялись. Хорошо?
Вся вонь и отвращение, которое вызывал собеседник Виталия, как будто перестали для него существовать. Он повернул к нему благодарное лицо и сказал:
— Конечно, поможем. Если щас не найдём его, адресего дашь мне и номер машины, мы сами всё сделаем. Как он выглядит?
Следак принялся подробно описывать своего соперника.
На это щепетильное дело Виталий взял только Дона, которого знал ещё со школы и был в нём уверен на все сто процентов, что тот не подведёт ни в коем случае. Олег был его самым верным человеком, проверенным во многих делах. И если в детстве они часто дрались, то потом, когда уже после училища начинали заниматься рэкетом и грабежами, стали близкими друзьями. И Дон во всём слушал более авторитетного Виталия.
Вместе они поджидали на дороге, когда к дому уже обречённого любовника, по кличке Наум, подъедет нужная машина. Они коротали время, куря ещё прошлогодний гашиш, которым угостил их следак. В делах
по наркотикам вещественные доказательства хранились часто прямо в рабочих сейфах следователей иони использовали их иногда по своему усмотрению, что в принципе им разрешалось. Иногда они давали наркотик подозреваемым, чтобы те подписывали признательные показания или уже закрывали двести первую статью. В этот раз следак распорядился «вещественными доказательствами~ в целях личной
выгоды.
— Чё, Ткач заказал его? — спросил Дон, передавая папиросу Виталию.
— Нет, Олег, — покачал головой Виталий. — Надо человеку одному помочь, который должен Сашку Ткачиху отмазать за оружие. Так что нам с тобой здесь ничё не стрельнёт. Но зато следак свой будет, если чё, потом пригодится ещё.
