— Вытаскивай её, Олег, я его возьму, — решительно сказал Виталий.
резко дёрнув ручку водительской двери, он пихнул к ней Дона, а сам так же быстро открыл заднюю дверь «Скайлайна». Дон схватил за волосы девушку и потащил на улицу. Она закричала вместе с Наумом, с члена которого он снимал её не в ту сторону, в какую было бы,, удобнее. Но рванув порезче, Дон всётаки выволок её наружу. Виталий тем временем двумя сильными ударами вырубил сопротивляющегося Наума.
— А-а-а, ма-а-ма! — кричала девушка уже на улице.
— Не ори, сука, убью, — почемуто весело при-. грозил ей Дон, сунув под нос раскрытый нож. Она тут же замолчала, но громко заплакала. Дон повернулся к Виталию и спросил: — Чё с ней делать будем?
— Отпусти её, иди сюда, — коротко ответил Вита-. лий. Времени разбираться с женой следака не было. Он .
внимательно рассмотрел Наума и, убедившись, что это тот самый, сказал Дону, уже толкающему девушку от машины: — Да брось её, на х…й, иди сюда.
Заплаканная девушка, обрадовавшись, что её отпустили, убежала прямо голой. Дон залез в машину, где Виталий брезгливо смотрел на голого Наума, лежащего без чувств. Его достоинство ещё не до конца отошло от недавних утех и торчало.
— Ха-ха-ха, — рассмеялся Дон. Но потом увидел, что Виталий смотрит на него серьёзно, и спросил: — Ну чё делать будем?
— Надо резать, хули делать, — с серьёзным видом ответил Виталий.
— Ну а чё ты сидишь? — спросил Дон.
— Ну отрезай, чё ты? Нож-то у тебя, — кивнул Виталий на нож в руке друга.
— А-а, — вспомнив протянул Дон и, посмотрев на нож и на то, что нужно было отрезать, протянул нож Виталию. — Не, давай ты лучше.
— Режь. Чё ты ссышь? — супрёком спросил Виталий, для которого было неожиданным, что Дон не делает то, что он ему говорит.
— Да не ссу я, — сказал Дон и попробовал поддеть лезвием спрятавшиеся между ног Наума гениталии.
Его нож был больше колющий, чем режущий. И пытаясь лезвием ножа выудить на свет хозяйство парня, Дон даже не поранил его нигде. Но Наум от этих движений сразу ожил и начал вяло сопротивляться, ещё не окончательно отойдя от нокаута. Виталий сразу схватил его руки и, запрокинув их ему за голову, скрутил их там. Дон тоже не растерялся и сел на ноги Наума всей своей массой. Но по-прежнему безуспешно пытался поддеть
его яйца ножом. Почувствовав холодную сталь у себя на гениталиях, горе-любовник дико закричал:
— А-а-а-а-а, помогите!
При этом он начал дёргаться уже сильней, а Виталий был уже не в той позе, чтобы нанести ему нокаутирующий удар. Он глянул, как Дон продолжал брезгливо ковыряться, как будто достаёт палочкой из дерьма что-то упавшее, и крикнул раздраженно, перекрикивая даже продолжающего орать Наума:
— Да возьми руками нормально, оттяни да отрежь. Хули ты мозги е…ёшь! Давай быстрей!!!
— Бл…дь, давай ты сам лучше рукой оттяни, а я отрежу! — резко парировал Дон.
Услышав слово «отрежу», Наум забился ешё сильней, и его крик перешёл в визг. Парни не обращали на это ф внимания, так как их миссия была делом секундным. ~ Но, с силой сдерживая бьющегося в истерике Наума, они смотрели друг на друга недоумённо. Только сейчас Виталий понял, почему Дон не решается оттянуть гениталии рукой. Дон тоже успел уже отсидеть срок в Чугуевке и знал, что значит для порядочного пацана взяться рукой за хозяйство мужчины. Виталий продолжал смотреть на него, а Дон крикнул, держа нож наготове:
— Ну давай, чё ты?! В падляк, что ли?!
Виталий посмотрел на него и произнёс с напряжением, потому что сил на сдерживание жертвы уходило достаточно.
— Бл…дь, надо было ещё кого-нибудь взять.
— А-а! — победно прокричал Дон, сквозь визг Наума всё же сумев разобрать слова Виталия. — Чё, в падлу, да?! В падлу”.! А меня заставляешь!
Они несколько секунд смотрели друг на друга молча. Виталий прекрасно знал, что если он сейчас возьмётся рукой, Дон его потом затерроризирует усмешками. И эта ситуация, ещё и под действием гашиша, так его рассмешила, что он просто прыснул со смеху. Глядя на него, Дон тут же взорвался, и они начали хохотать, перекрывая даже крики своей жертвы. Смеясь, они ослабили хватку, и руки Наума вырвались наружу. Но услышав смех, он подумал, что это чья-то злая шутка, и истерически кричал, чуть не плача:
