Эш закурил.
– Я же сказал…
– Ш-ш-ш… Не нарушай тишину.
Первый охранник шагнул было к Эшу, но второй вытянул руку и остановил его. Эш прислонился к машине, сделал глубокую затяжку и демонстративно выпустил густое облако дыма. Первому охраннику это очень не понравилось. Эш услышал треск ручной рации. Второй наклонился и что-то в нее зашептал.
Эш скривил губы. Ну кто в наше время пользуется такими рациями? Неужели у них нет мобильников?
Через несколько секунд второй охранник прошептал что-то на ухо первому. Первый ухмыльнулся.
– Эй, ты, крутой, – сказал первый охранник.
Эш выпустил еще одну длинную струю дыма.
– Тебя приглашают в нашу обитель.
Эш шагнул к ним.
– В Прибежище Истины не курят.
Эш хотел возразить, но какой в этом толк? Он бросил окурок на дорогу и раздавил его подошвой. Второй охранник нажал на кнопку пульта, и ворота открылись. Теперь Эш признал, что сама структура охраны – ограждение, камеры наблюдения, дистанционное управление – довольно высокотехнологична.
Он двинулся было к открытым воротам, но первый охранник остановил его, направив на него ствол винтовки:
– Стой, оружие есть, крутой?
– Есть.
– Тогда, может, отдашь его мне?
– Ой, а можно оставить при себе пушку?
Но теперь уже оба охранника наставили на него стволы.
– Кобура у меня справа, – сказал Эш.
Первый охранник протянул руку и ничего не нащупал.
Эш вздохнул:
– У меня справа, не у тебя.
Первый охранник сунул руку с другой стороны и достал пистолет 38-го калибра.
– Хорошая штучка, – сказал он.
– Положи его мне в бардачок, – отозвался Эш.
– Что?
– Я войду без него, но уеду отсюда с ним. Положи его в мою машину. Дверь я не запирал.
Первому охраннику предложение не очень понравилось, но второй кивнул: мол, делай, как он сказал. Тот повиновался. Но затем так хлопнул дверью, что странно было, почему она не отвалилась.
– Еще оружие есть? – спросил первый охранник.
– Нет.
Тем не менее второй охранник быстро его обыскал. Когда он закончил, первый кивком велел Эшу шагать к открытым воротам. Зайдя на территорию лагеря, они пошли рядом с ним, первый охранник с правого фланга, второй с левого.
Эша это мало беспокоило. Он понял, что Ди Ди поговорила с Истинным или с Волонтером, а может, еще с кем-то и им захотелось на него посмотреть. Ди Ди ничего не объяснила, но и так было совершенно очевидно, что за его работу платит кто-то из секты. Не сама же Ди Ди выбирала ему объекты и не из своего кармана доставала деньги.
Кому-то в секте понадобилось, чтобы те парни были мертвы.
Дорога пошла вверх по склону. Эш не знал, что именно хотел найти на территории Прибежища Истины, хотя какое это «прибежище истины»? Обычный лагерь, ничего особенного. Они вышли на открытое место, и в отдалении Эш увидел какие-то строения такого же грязно-серого цвета, как и униформа здешних обитателей, кажется, трехэтажные. Без архитектурных прибамбасов, в стиле «коробка», они могли сойти за типовые мотели. Или солдатские казармы. А больше всего это было похоже на тюрьму.
Все здесь было сплошь грязно-серого цвета, ни единого яркого пятнышка, ни намека на фактурность или рельеф, глазу не за что зацепиться, чтобы на душе стало теплее.
Но может быть, в этом был свой резон. Ничто не отвлекало внимания.
Природа здесь была отодвинута в сторону, отвергнута, и, конечно, в этом была своя красота. Тишина, умиротворенность и уединение. Если тебя одолевают тревоги, если в нормальном обществе ты чувствуешь себя лишним, если ты отчаянно пытаешься спастись от современного образа жизни, с его раздражающим шумом и суетой, где найдешь местечко лучше, чем это? В этом смысл всякой секты, разве не так? Надо лишь найти разочарованных отщепенцев этого общества. Предложить им простые ответы на их вопросы. Отделить. Вызвать у них чувство зависимости. Установить за ними строгий контроль. Разрешить только одно мнение, единственно верное, в котором ни в коем случае нельзя сомневаться.
Полностью подчинить себе.
Несколько трехэтажных грязно-серых строений образовывали внутренний двор. Эша повели через него. Все двери и окна выходили только во двор, так что из комнат не было видно даже деревьев. Во дворе росла зеленая травка и стояли деревянные скамейки, выкрашенные опять же в грязно-серый цвет, и эти скамейки, как и окна, были обращены к большой, установленной на высоком пьедестале статуе, со всех четырех сторон пьедестала было выбито одно слово: «ИСТИНА». Высотой статуя была футов пятнадцать. Она изображала блаженного Каспера Вартаджа с воздетыми к небу руками, что должно было означать то ли состояние самозабвенной экзальтации, то ли желание обнять и прижать к груди всю свою паству, а может, и то и другое. Это было видно из каждого окна: сама Истина смотрит тебе прямо в лицо.
