– Что будем пить?
Волосы на голове барменши по цвету и текстуре мало чем отличались от сена на прицепе, на котором недавно разъезжали туристы; а прическа отдаленно напоминала маллет[23]. Саймон видел похожую у одного хоккеиста в восьмидесятых годах. Возраст женщины определить было весьма непросто: либо рано состарилась в сорок пять, либо хорошо сохранилась в шестьдесят пять, хотя очень сомнительно, что она часто заглядывала в зеркало.
– Какое у вас пиво? – спросил он.
– У нас есть «Пабст». И еще «Пабст».
– На ваш вкус.
Энид все еще смотрела в свой стакан, даже глаз не скосила в сторону Саймона.
– Значит, вы – папа Пейдж, – вдруг произнесла она.
– Это вам Уайли сказал?
Не глядя на него, она покачала головой:
– Нет, он ничего не сказал. Зачем вы сегодня приехали?
– Отдать свой последний долг.
– Только не надо врать.
– Хорошо, не буду. Но все равно я соболезную вашей утрате.
На эти слова она никак не отреагировала.
– Так почему вы здесь?
– Моя дочь пропала.
Барменша открыла банку с пивом и шмякнула ее перед ним на стойку.
Энид наконец-то повернула к нему голову.
– Давно?
– Сразу после убийства Аарона.
– Вряд ли это совпадение.
– Согласен.
– Наверное, убила его и сбежала.
Вот так запросто, не моргнув глазом. И голос даже не дрогнул.
– А если я скажу, что это не так?
Энид сделала жест, который мог означать: «может, да, а может, нет».
– На бирже играете? – спросила она.
– Нет.
– Как же… ведь вы какой-то там крупный биржевой маклер или вроде того, разве нет?
– Я работаю консультантом по финансовым вопросам.
– Какая разница. Все равно связано с риском, разве нет? Прикидываете там, что делать можно, а что рискованно, и все такое?
Саймон кивнул.
– Значит, должны понимать, что здесь есть две наиболее вероятные возможности, верно?
– Какие?
– Первая: ваша дочь убила Аарона и теперь в бегах.
– А вторая?
– Тот, кто убил Аарона, захватил ее или тоже убил. – Энид Корвал отхлебнула из своего стакана. – И если подумать, вторая возможность более вероятна.
– С чего вы взяли? – спросил Саймон.
– Наркоман вряд ли сумел бы не наследить или удрать от полиции.
– Значит, вы считаете, что она не убивала?
– Я этого не говорила.
– Предположим, вы правы, – сказал Саймон, стараясь рассуждать спокойно и беспристрастно. – Но зачем этому кому-то понадобилась Пейдж?
– Понятия не имею. Самой неприятно говорить, но, скорее всего, ее уже нет в живых. – Она отхлебнула еще. – И все же никак не могу понять, зачем вы тут.
– Надеюсь, что вы что-то знаете.
– Я не видела Аарона много месяцев.
– Вы знаете этого парня?
Саймон протянул ей телефон. Елена Рамирес прислала ему фотографию Генри Торпа, пропавшего сына своего клиента.
– Кто это?
– Его зовут Генри Торп. Он из Чикаго.
Она покачала головой:
– Нет, не знаю такого. А в чем дело?
– Он может быть связан со всем этим.
– Каким образом?
– Я понятия не имею. Поэтому и приехал сюда. Он тоже пропал.
– Как Пейдж?
– Похоже.
– Боюсь, ничем не могу вам помочь.
Тут какой-то мрачный бритоголовый байкер вытащил стоящий между ними табурет и навалился на барную стойку. Саймон заметил выступившую у него из-под рукава рубашки татуировку ордена Железного креста и половинку свастики. Байкер понял, на что смотрит Саймон, и уставился ему прямо в глаза. Саймон взгляда не отвел и почувствовал, что краснеет.
– Ты куда это смотришь? – спросил байкер.
Саймон не пошевелился, даже не моргнул.
– Я, кажется, тебя спрашиваю…
– Этот парень со мной, – сказала Энид.
– Привет, Энид… я просто имел в виду…
– Чего это ты лезешь в наш разговор?
– Я… то есть я… ну, я же не знал…
Похоже, этот громила слегка испугался.
– Энид, я просто хотел взять еще пива.
– Вот и отлично. Жди у бильярда, Глэдис тебе принесет.
С тем байкер и был таков.
– Послушайте, Энид, – сказал Саймон.
– Да?
– Что это за заведение?
– Частный клуб.
– Ваш?
– Вы приехали о ком спрашивать, о своей дочери или обо мне?
– Просто пытаюсь во всем разобраться.
– В чем «во всем»?
– Может быть, вы расскажете мне про Аарона?
– Что, например?
– Я не знаю. Что-нибудь. Все.
– Что-то не очень понимаю зачем.
– Тут есть некие ниточки, – сказал он, и ему самому собственные слова показались несколько дикими. – Связи, понимаете? Я не знаю какие, но у меня такое чувство, будто я что-то упустил. Поэтому и задаю вопросы, иду напролом и надеюсь понять.
