– Неужели нельзя мне сказать, по крайней мере…
– Нет, – ответила Энид. – Ее там не было.
– Она еще жива? Она как-нибудь общалась со своим сыном?
– Я вас совсем не знаю, мистер Грин.
– Почему, знаете. То есть вполне достаточно. Мне все равно, чем вы тут занимаетесь или что происходит у вас в гостинице и все такое. Я не хочу доставлять вам ни малейшего беспокойства. Но, рискуя показаться занудой, я повторю: моя дочь пропала.
– А я не понимаю, какое отношение это имеет к…
– Скорее всего, никакого, – перебил он. – Но ведь может и иметь, правда? В полиции думают, что Пейдж могла убить Аарона, чтобы спастись. Или это сделал я. Или моя жена. Чтобы защитить свою дочь. Или там было что-то не так с продажей наркотиков. Версии, конечно, хорошие, но я все равно прошу вашей помощи.
Она принялась вертеть свой стакан, не отрывая взгляда от напитка.
– Так жива мать Аарона или нет?
– Хотите правду? – Энид подняла голову и долго разглядывала его в упор. – Я не знаю.
– Не знаете, жива ли она или мертва?
– Именно так, – сказала Энид и повернулась к Глэдис. – Налей-ка моему другу еще пива и отнеси в угловую кабинку. Нам с ним надо немного потолковать.
Вход в салон «Татуировка – пока ты ждешь» был перекрыт старыми добрыми дорожными ограждениями на А-образных стойках, с оранжево-белыми наклонными светоотражающими полосками по горизонтальной поперечине.
Елена Рамирес увидела два разукрашенных соответствующими знаками полицейских автомобиля и еще два других транспортных средства без опознавательных знаков. На взятом напрокат «форде-фьюжн», насквозь пропахшем вишней, она въехала на площадку перед салоном между шоссе и ограждением.
Один из полицейских нахмурился и двинулся к ней.
– Вы должны покинуть это место, – сказал он.
– А что здесь происходит?
– Пожалуйста, уберите с территории свою машину.
Елена могла бы помахать своими корочками, но, вероятно, ей все равно бы не разрешили. Она понятия не имела, зачем тут полиция, но спорить с полицейскими в любом случае глупо.
Самое время произвести небольшую разведку.
Елена поблагодарила полицейского, сдала назад и выехала обратно на шоссе. Остановилась где-то в сотне ярдов возле придорожного ресторанчика. Достала телефон и сделала несколько звонков. За полчаса она узнала все подробности совершенного в предыдущий день двойного убийства.
Жертвами были Дэмиен Горс двадцати девяти лет, совладелец салона, и восемнадцатилетний Райан Бейли, старшеклассник, который здесь подрабатывал. В первичном рапорте указывалось, что обе жертвы были застрелены во время неудавшегося ограбления, когда что-то пошло не так.
Ключевые слова здесь, подумала про себя Елена, – «что-то пошло не так».
Она сделала еще несколько звонков, подождала, получила подтверждение. Потом отправилась по шоссе обратно и подъехала к тем же ограждениям. Тот же самый полицейский отодвинул одно из них в сторону и пропустил ее. Показал ей налево – где поставить машину. Она кивнула в ответ и сделала так, как ее просили.
Потом Елена заглянула в зеркальце заднего вида и попыталась изобразить приятную улыбку «мы с вами делаем общее дело». Улыбка получилась так себе. Что ж, придется терпеть весь этот геморрой. Полицейский апломб. Придется это проглотить. А также вздор про то, что она сует нос не в свое дело, привычный выпендреж перед чужаками плюс почти невозможность получить дело по убийству, тем более двойному. В общем, Елену ждет дерьмовое шоу эпических масштабов.
Открылась входная дверь, и из тату-салона вышел мужчина – лет тридцати пяти, прикинула Елена, может, сорока, – снял перчатки эксперта-криминалиста и направился прямо к ней. Шагал уверенно, но без пижонства. Чертовски хорош собой. Как говорится, красив «суровой мужской красотой». Если бы она еще не утратила способности западать на мужчин – с тех пор как погиб Джоэл, в ней самой что-то сломалось, – этот парень был бы для нее самое то.
Полицейский кивнул ей и сдержанно улыбнулся – в сложившихся обстоятельствах самое уместное приветствие.
– Должно быть, вы – спецагент Рамирес, – сказал он.
– В отставке.
Она пожала его руку. Большая, сильная рука. Как у Джоэла. У нее защемило сердце.
