– Понял.
– И еще кое-что, – сказал Корнелиус.
– Что именно?
– Я не хочу быть твоим черным другом, которого убивают. Как в кино. Я это ненавижу.
Саймон рассмеялся – кажется, в первый раз за несколько месяцев.
У Корнелиуса загудел телефон, и он отступил в сторону. Из банка вышла Ивонна и отдала Саймону деньги.
– Я сняла девять тысяч шестьсот пять долларов, – сказала она.
– Почему именно столько?
– Сумма не должна совпадать с той, что снимал ты, чтобы не было какого-нибудь сбоя в компьютерах. Шестьсот пять – шестерка и пятерка. Пятое июня, пятое шестого месяца. Ты помнишь эту дату?
Конечно, он помнил. В этот день родился крестный сын Саймона, Дрю, первый ребенок Ивонны.
– Я подумала, может, это принесет тебе удачу, – сказала она.
Вернулся Корнелиус.
– Звонил Рокко, – сказал он.
– Что случилось? – спросил Саймон.
– Он будет у меня дома через пару часов. Ему нужно найти Лютера.
Саймон с Ивонной отправились обратно в палату к Ингрид, а Корнелиус остался ждать возле больницы. В палате уже был Сэм. Втроем они просидели у постели Ингрид больше часа, дожидаясь, когда Рокко позвонит Корнелиусу и даст ему добро. Пришли медсестры менять простыни, среди них новенькая, поборница строгого соблюдения правил.
– У постели больной можно быть одновременно только двоим, – заявила она. – Вы можете сидеть по очереди, надеюсь, не будете возражать. Одного прошу выйти и подождать в комнате для посетителей, дальше по коридору.
– Мне все равно надо идти заниматься, – сказал Сэм и встал.
– Тебе лучше вернуться в школу, – сказал Саймон. – Твоя мама хотела бы этого.
– Может, и так, – сказал Сэм, – только мне не хочется. Я хочу быть здесь.
Он повернулся и вышел.
– Непростой мальчик, – заметила Ивонна.
– Да, – отозвался Саймон и, помолчав, добавил: – Сегодня я разговаривал с одним из преподавателей Пейдж.
– Да?
– Он считает, что ее изнасиловали в кампусе.
Ивонна молчала. Сидела и просто смотрела на лежащую в кровати сестру.
– Ты меня слышишь?
– Да, слышу, Саймон.
Он заглянул ей в лицо:
– Постой… так ты знала?
– Я ее крестная. Она… она никогда от меня ничего не скрывала.
Кровь бросилась в лицо Саймону.
– И тебе не пришло в голову рассказать мне?
– Она взяла с меня слово не делать этого.
– Значит, если твой Дрю явится ко мне с какой-нибудь серьезной проблемой и попросит меня ничего тебе не рассказывать…
– Да, я бы предпочла, чтобы ты сдержал обещание, – сказала Ивонна. – Я считаю, что выбрала тебя крестным ради Дрю, чтобы у него всегда был человек, с которым можно поговорить, если не захочется поделиться со мной или с Робертом.
Спорить об этом сейчас было бессмысленно.
– Так что же случилось? – спросил Саймон.
– Я помогла Пейдж найти частного психолога для консультации.
– Нет, я хочу спросить, как это случилось, с этим насильником?
– Это долгая история.
– Серьезно, Ивонна?
– Пейдж с трудом вспоминала подробности. Возможно, он незаметно подсунул ей что-то. Не знаю. Когда она сообщила, прошло несколько дней, так что экспертиза не много дала. Думаю, ей помогла терапия. Она старалась все вспомнить, хотя дело шло медленно.
– А что было с этим подонком? Ему предъявили обвинение?
– Я старалась убедить ее написать заявление. Но она не была готова. Почти ничего не помнила. Даже не могла сказать точно, не произошло ли это с ее согласия, – произнесла Ивонна и подняла руку, чтобы предотвратить следующий его вопрос. – Все было очень запутанно и неприятно, Саймон.
– Ты должна была мне все рассказать, – покачал головой Саймон.
– Я умоляла Пейдж сделать это. Даже после того, как она вообще запретила мне говорить на эту тему. Да-да, она и со мной потом перестала разговаривать об этом. Говорила, что чувствует себя нормально, что ей очень помогли. Так что я не знаю, что там случилось. Потом Пейдж перестала отвечать на мои звонки, связалась с этим Аароном…
– И ты просто скрыла это от нас? Она катилась по наклонной, а ты не сказала нам ни слова?
– Да, не сказала. Но только тебе.
Он ушам своим не поверил.
– Ты сказала Ингрид?
За их спинами раздался стук в дверь. Саймон повернулся. Дверь приоткрылась, в щель просунулась голова Корнелиуса.
