– Насильник.
– Что?
– Не надо называть его «предполагаемый нападавший». Говорите прямо: «насильник».
– Я ведь этого не знаю.
– Но знаете, кто это, так?
Он не ответил.
– Так знаете или нет?
– Она мне не сказала.
– Но вы знаете имя этого парня.
– Могу догадываться. По крайней мере, сейчас.
– Что вы хотите этим сказать?
Ван де Бик запустил пальцы в волосы и тяжело вздохнул.
– Как раз здесь вся эта история и принимает странный оборот, мистер Грин.
«Куда уж более странный?» – подумал Саймон.
– Не знаю, в каком порядке это было, – продолжал ван де Бик. – Не очень хорошо помню, что было сначала – резкое ухудшение с Пейдж или…
Он замолчал.
– Или что?
– В кампусе случился еще один… – он замолчал, посмотрел в небо, словно пытался найти нужное слово, – …инцидент.
– Инцидент, – повторил Саймон.
– Да.
– Вы имеете в виду изнасилование?
Ван де Бик сощурился.
– Пейдж не употребляла слова «изнасилование». Никогда. Просто чтоб вы знали.
Саймон понимал, что сейчас не время вдаваться в лингвистическую дискуссию.
– Случилось еще одно посягательство?
– Да.
– Тот же самый парень?
Профессор помотал головой:
– Как раз наоборот.
– Как это?
– На парня, который, как я считаю, мог изнасиловать Пейдж, – сказал ван де Бик, и теперь он старался говорить более взвешенно. – На этот раз жертвой был он.
Он встретился глазами с пристальным взглядом Саймона. Саймон смотрел на него не мигая.
– Его зовут Дуг Малзер, он второкурсник, профилирующая дисциплина у него экономика, сам он из Питсбурга. После одной вечеринки в кампусе он был зверски избит бейсбольной битой. Ему переломали ноги. А потом тонкий конец этой биты был… – Он стал запинаться. – В общем-то, об этом эпизоде нападения постарались умолчать. Родственники не хотят, чтобы о нем всем стало известно, но слухи по кампусу все-таки поползли. Сейчас парень в Питсбурге, еще не поправился.
По спине Саймона пробежал холодок.
– И вы думаете, Пейдж имеет к этому отношение?
Профессор открыл было рот, снова закрыл, потом попробовал заговорить. Видно было, что он старается как можно более аккуратно подобрать слова.
– Наверняка сказать ничего не могу.
– Но?
– Но на следующий день на занятиях Пейдж все время улыбалась. Все остальные были на взводе из-за того, что случилось. А Пейдж все поглядывала на меня и широко улыбалась какой-то странной улыбкой, и я в первый раз увидел, что взгляд у нее остекленелый. Словно она что-то приняла. Словно была под кайфом.
– Значит, вы утверждаете, что она была под кайфом и улыбалась? – спросил Саймон. – А вдруг она приняла лекарство, чтобы притупить боль?
Ван де Бик ничего не ответил.
– Мне все равно, что она там приняла, – сказал Саймон; из головы у него не выходила сцена насилия. – Пейдж не стала бы делать ничего такого.
– Я с вами согласен.
Мимо прошел еще один студент.
– Привет, Луи! – выкрикнул он, но ван де Бик лишь рассеянно кивнул ему в ответ.
– Да, ничего такого она не стала бы делать. По крайней мере, в одиночку.
Саймон похолодел.
– Но после занятий в тот день я обратил внимание, что Пейдж поджидал какой-то мужчина. Не юнец и не студент. Мужчина лет на десять старше ее.
«Аарон, – подумал Саймон. – Это был Аарон».
– Информацию, которую я вам только что сообщила, передавать никому нельзя, – говорила Елена. – Нас могут обвинить в том, что она получена незаконным путем, в результате неправомерных действий или чего-нибудь в этом роде. В любом случае, даже если мы обратимся к ФБР сегодня, дело там откроют не раньше чем через несколько дней, а возможно, даже недель. У нас нет…
Елена услышала в трубке щелчок. Еще кто-то звонит. Имя звонящего не определилось. Большинство людей считают, что такие звонки – это спам, но Лу поставил ей на телефон какую-то штуку, чтобы они отсекались. Если ей звонили, то обычно это было что-то важное.
Последней, кому она давала свою визитку, была Элисон Мэйфлауэр.
– Саймон, подождите немного, мне звонит кто-то.
Она переключилась на новый звонок.
– Алло?
– Мм… здравствуйте, – тихо, почти шепотом проговорил женский голос.
Это не Элисон Мэйфлауэр. На слух – голос молодой женщины, лет двадцати, может быть – тридцати.
