Она скорбно трясла головой.
Он никак не отреагировал на это.
Эш обошел машину и сел за руль. По обсаженной с обеих сторон деревьями дороге они поехали обратно, глядя, как в зеркальце заднего вида уменьшаются в размерах ворота Прибежища Истины. Он свернул на шоссе и, когда им попался первый светофор, достал записку матери Адионы, развернул ее и прочитал:
НЕ УБИВАЙТЕ ЕГО. ПОЖАЛУЙСТА.
Все – печатными заглавными буквами. А внизу прописью:
Никому не показывайте эту записку, даже ей. Вы понятия не имеете, что происходит на самом деле.
– Что это? – спросила Ди Ди.
Он протянул ей записку.
– Мать Адиона незаметно подсунула перед тем, как выйти из комнаты, где я лежал.
Ди Ди прочла.
– Что она хочет этим сказать: «Вы понятия не имеете, что происходит на самом деле»? – спросил Эш.
– Не знаю, – ответила Ди Ди. – Но я рада, что ты мне доверяешь.
– Тебе больше, чем ей.
– Наверное, потому, что я стащила для тебя нож.
– Он очень пригодился, – сказал Эш. – Ты знала, что я его убью?
– Его настигло массированное возмездие. Массивное устрашение.
– Ты беспокоилась о том, как к этому отнесутся твои начальники?
– Истина всегда торжествует.
– И убийство того охранника тоже истина?
Она отвернулась к окошку.
– Он умирает. Ты это понял, да?
– Ты о ком говоришь, об Истинном?
Ди Ди улыбнулась.
– Он – это сама Истина, а Истина умереть не может. Но – да, нынешнее ее воплощение умирает.
– Его смерть имеет какое-то отношение к тому, что мне дали эту работу?
– А тебе не все равно?
Эш немного подумал.
– Да нет, не совсем.
Она откинулась на спинку сиденья, подтянула колени к груди и обхватила их руками.
– Так что скажешь про записку матери Адионы? – спросил он.
Ди Ди принялась играть длинной прядью волос, которую не заметила, когда кромсала волосы.
– Не знаю.
– Не собираешься рассказать Истинному? – спросил он. – Я имею в виду…
– Да, я поняла.
– Ну и как? Расскажешь?
Ди Ди немного подумала.
– Нет, не сейчас, – ответила она. – Сначала надо сделать работу.
Саймон вернулся в реанимационное отделение и удивился: там его поджидал детектив Айзек Фагбенл. На секунду-другую у него мелькнула надежда: может, он отыскал Пейдж? Но выражение лица Фагбенла не сулило ничего хорошего.
Надежда испарилась еще быстрей, чем появилась, сменившись чувством совершенно противоположным.
Отчаянием? Или тревогой?
– Про Пейдж ничего нового, – сказал Фагбенл.
– Тогда в чем дело?
Саймон посмотрел через плечо детектива, туда, где возле больничной койки матери сидел Сэм. Там тоже ничего нового.
Он снова взглянул на Фагбенла.
– Я насчет Лютера Ритца.
Это тот, кто стрелял в его жену.
– И что с ним?
– Его отпустили.
– Что?!
– Под залог. Его внес Рокко.
– Дело Лютера не передали в суд?
– Презумпция невиновности. Восьмая поправка[38]. Мы, знаете ли, все еще ее соблюдаем у нас в Америке.
– Так он на свободе? – выдохнул Саймон. – И вы думаете, Ингрид грозит опасность?
– В общем-то, нет. В этой больнице довольно надежная охрана.
Мимо них протиснулась медсестра, раздраженно окинув их взглядом, потому что они некоторым образом перекрывали вход. Пришлось отойти в сторону.
– Суть в том, – сказал Фагбенл, – что дело против Лютера оказалось не столь простым, как виделось на первый взгляд.
– Это как?
– Он утверждает, что вы стреляли в него первым.
– Я?
– Вы, ваша жена, в общем, кто-то из вас.
– Вы проводили анализ оставшихся на нем пороховых следов?
– Да. Он утверждает две вещи. Первая: он просто тренировался и попал в вашу жену случайно. Вторая: если вы с этим не согласны, тогда он стрелял в ответ, потому что вы стреляли в него первыми.
Саймон презрительно усмехнулся:
– Кто же в это поверит?
– Вы будете удивлены. Послушайте, я не знаю всех подробностей, но Лютер Ритц заявляет, что это была самооборона. А это может привести к очень неудобным вопросам.
– Например?
– Например – прежде всего: почему вы с Ингрид там оказались?
– Мы искали свою дочь.
– Хорошо. Значит, вы были взволнованы, встревожены, так? Отправились в наркопритон, куда часто ходила ваша дочь. Там никто не хотел говорить вам, где она. И возможно, вы еще больше стали волноваться и тревожиться. Может быть, даже впали в отчаяние, в такое отчаяние, что кто-то из вас, вы или ваша жена, выхватил пистолет…
