— Разумеется, с твоим стариком ничего не случилось. Ты просто видишь то, что происходит в другом времени.
— Я плохо понимаю тебя, — еле слышно пробормотал я.
— Как ты можешь понимать меня! Для тебя даже задача с почтовыми курьерами кажется невероятно сложной, — ответил он мне с непонятной злобой.
— Мне кажется, что мы очень давно ушли из школы. Гертруда, наша кухарка, и горничная Берта будут очень беспокоиться.
— Ничего подобного, жалкий цыпленок. Лучше посмотри, разве тени вокруг нас сместились?
Действительно, тени на небольшой площади оставались на прежних местах — как тень большого забавного насоса, так и тень двуколки булочника, взывавшей к небу своими задранными кверху оглоблями.
— Вот, — бросил я, — наконец хоть кто-то появился…
Площадь, о которой я говорил, называлась Малая Песчаная. Она была треугольной формы, и от каждого ее угла отходили улицы, словно трубы для оттока воды, приделанные к треугольному бассейну. Я заметил в глубине длинной улицы Голубого Кедра чью-то неясную фигуру.
— Это старуха Буллю, — заметил Боек. — Противная тетка!
— Ты что! — воскликнул я. — Мадам Буллю — это же почтенная пожилая дама из большого магазина Блана, расположенного на привокзальной эспланаде! Это одна из самых достойных дам не только нашего города, но и всего мира!
— Понимаю, понимаю, — ответил он с еще более презрительной снисходительностью, — ты все еще плохо воспринимаешь то, на что смотришь. Но все придет к тебе, малыш, придет в свое время.
Я печально понурил голову. Никогда еще я не чувствовал себя таким жалким, таким невежественным.
— Ты меня презираешь, Боек, — пробормотал я, — но ведь я стараюсь делать все, что могу, чтобы научиться…
— Ладно, — бросил он, — это решение тебе зачтется… Ну, смотри теперь.
Пожилая дама приблизилась к нам. Она оказалась толстой, обвешанной блестящими камушками, золотыми побрякушками и другими драгоценностями. В ее обнаженной руке со сверкавшими на пальцах перстнями болтался небольшой пакет.
— Боек! — воскликнул я. — Она похожа на злую фею! Почему она осыпает своими грязными поцелуями молодых продавцов в салоне, где стоит кожаный шезлонг? И что у нее в этом пакете? Боже, да это же пижама, вышитая серебром и червонным золотом!
Мадам Буллю прошла мимо с таким видом, словно никого из нас не заметила. Неожиданно она остановилась, уронила свой пакет на землю и принялась испускать оглушившие нас пронзительные вопли.
Я испуганно шарахнулся в сторону, но Дэвид успокоил меня.
Не беспокойся, это не имеет значения, так как происходит в другом времени. Там в настоящий момент ее просто убивают, вот и все.
Вот и все, — прозвучал погребальным эхом мой голос.
Теперь я заметил, что тени на площади сместились, и солнце своим краем прикоснулось к крыше высокого дома слева от нас. Сейчас оно походило на незначительный обломок чего-то светящегося, заброшенный в небо сумасшедшим художником.
Мы потащились нога за ногу по длиннющей улице Голубого Кедра.
Время от времени я оборачивался, чтобы посмотреть на Малую Песчаную площадь. Она казалась мне похожей на потроха с бойни, висящие на крюке. Я поделился своей мыслью с Воском, который снисходительно одобрил мое мнение.
А сейчас давай зайдем в этот кабачок, выпьем по стаканчику лимонада, — неожиданно предложил он.
Я увидел небольшой забавный домик, похожий на ночной колпак; он сверкал свежей побелкой и выглядел только что построенным. Его украшали вычурные окна, стекла которых иризировали, словно перламутровые пластинки.
Какой красивый домик! И как только я до сих пор не замечал его! — восхитился я. — Мне помнится, что особняк барона Писекера всегда стоял вплотную к зданию, принадлежащему господину Минюсу, но теперь я вижу, что между ними вклинился этот симпатичный домик… Постой, мне кажется, что дом барона стал короче на несколько окон!
Дэвид Боек оборвал мою восторженную болтовню, пожав плечами и сердито фыркнув.
Он толкнул дверь, показавшуюся мне громадным художественным изделием из бронзы. Я успел прочитать надпись большими красивыми буквами на стекле, словно покрытом инеем: «Бар Альфа». Мы очутились в уютном зале, настоящем райском уголке с множеством блестящих металлических украшений на залитых ярким светом стенах, переливавшихся так, словно мы находились внутри громадного драгоценного камня.
