У пределов мрака - страница 133

— В этом нет никакого смысла, — решил я. — Ясно, что это продолжается сон. Но это самый кошмарный сон, какой только могла обеспечить мне лихорадка.

Вчера — или пару недель назад? — «Эльза» очутилась в пивной Сен-Поля, и официанты, карабкавшиеся на мачты, наполняли нам кружки замечательным пивом. Потом к нам приехал на форде вице-адмирал, угостивший нас шнапсом. Сейчас же мы находились вместе с нашим пароходом в дебрях, и мне не оставалось ничего другого, как снова завалиться спать.

— Ты видишь, матрос, что я все еще болен, и мне продолжают мерещиться кошмары.

— Нет, — ответил матрос, — мы действительно находимся в мангровом лесу.

— Тогда ты должен рассказать мне, как мы попали в этот лес. Я давно не слышал забавных историй.

Увы, услышанное мной оказалось суровой правдой. Я предпочел бы страдать от лихорадки, чтобы тихо и мирно закончить жизнь в ее кошмарах.

После того, как мы вышли из Дар-эс-Салама, на корабле разразилась страшная болотная лихорадка. Матросы умирали один за другим, и остававшиеся в живых сбрасывали их тела в море. Очень скоро на судне остались три человека — матрос Линке, черный штурман и я.

Вчера рано утром негр направил пароход к берегу, в заболоченное мелководье, поросшее манграми, а потом бросился в море.

— Не знаю, кому он достался на обед, — вздохнул Линке, — но его точно кто-то сожрал. Это единственная утешительная новость для нас.

Таким образом, мы с Линке оказались единственными выжившими на пароходе, застрявшем в манграх.

Мы с Линке заперлись в каюте, потому что вокруг нас происходило что-то непонятное и очень нехорошее.

Мы слышали доносившийся снаружи шум, звуки странных шагов, больше похожих на ползанье.

Вчера кто-то попытался открыть дверь в каюту, но она, к счастью, была снабжена надежными запорами.

Я спросил у Линке, кто бы это мог быть.

Матрос пожал плечами и ничего не ответил. Лицо у него было бледным, как у призрака. Ночью я слышал, как он плакал от страха.

— Это омерзительные создания, — сказал он утром. — Но мне наплевать, я сам давно почти что мертвец.

На следующее утро, когда через иллюминатор в каюту сочился зеленоватый рассвет, меня разбудил сильный грохот.

Я увидел Линке, лежавшего на полу с головой, пробитой пулей; в руке у него был зажат принадлежащий мне большой револьвер.

Я осторожно открыл дверь — на твиндеке не было ни души. Отвратительно пахло илом. Я протащил тело несколько метров, задохнулся и оставил его — у меня не было сил.

…Ночью они пришли за трупом.

Они… Не представляю, что это за чудовища… Я слышал хруст костей, чавканье и скользящие шаги…

…Они пытаются выломать дверь! Дерево скрипит и глухо потрескивает…

…Это морские пауки!

Чудовища с двухметровыми лапами! И каждый паук весит, как большая собака!..

Иллюминатор разбит. Кошмарная лапа просовывается внутрь и пытается на ощупь схватить что-нибудь… Боже, спаси меня!

Паровое судно «Эльза» из Альтоны было обнаружено в сильно поврежденном состоянии в одной из бухт Руфиджи, на восточном побережье Африки.

Вероятно, одно из крыльев тайфуна выбросило его на берег. Никаких следов команды обнаружить не удалось. В кабине помощника капитана лежала эта рукопись, выпачканная в крови.

Улица Гейт-стрит находилась в Камбервелле.

Особняк можно было узнать сразу, прежде всего пото

му, что улица очень короткая, и не ней всего несколько зданий, а также потому, что на фасаде был изображен герб Суинроков — лебедь на вершине скалы.

В этом аристократическом особняке жила Вивиан, считавшаяся последним потомком в роду, когда-то диктовавшем свою волю герцогам и принцам королевства. Ей прислуживала всего одна служанка, мисс Грейс Грин, совершенно незаметная скромная девушка.

Что можно было сказать о Вивиан? О ней не стоило спрашивать соседей, которые все равно ничего не смогли бы сказать, так как никогда ее не видели; ничего не сказала бы вам и мисс Грин, никогда не отвечавшая на вопросы любопытных.

Но про Вивиан говорили, что она была богата, и богатство ее исчислялось миллионами; в Камбервелле, впрочем, как и в других местах, про подобных особ люди любят рассказывать все, что только могут придумать, даже если эта особа живет крайне замкнуто, подобно раку-отшельнику в его раковине.