Больше, чем кому-либо другому, о Вивиан довелось узнать Дональду Грассу.
Судя по рассказам, Вивиан была юной и красивой, как солнечный день. Кожа ее была белоснежной, а в глазах ласково сияла утренняя заря.
Дональд нарисовал у себя в голове этот образ, основываясь на словах одного завсегдатая таверны «Длинная змея», поэта в определенные часы, в особенности, когда он бодро двигался к алкоголизму.
Эти сведения обошлись Дональду в большое количество кружек пунша с имбирем, и ему эти сумасшедшие расходы обеспечили волшебные сны, в которых Вивиан отказывалась ради него от своей неприятной невидимости.
Несмотря на свои двадцать пять лет, Дональд остался наивным юношей, в душе немного поэтом, хотя он никогда не смог бы написать несколько стихотворных строчек. Его душевным мукам способствовало прочтение печальной истории о бедном юноше, влюбленном в далекую принцессу, которую ему никогда не доводилось видеть, да и надежды увидеть ее у него тоже не было.
— Это повесть обо мне, — тихо шептал он.
Ежедневно он три-четыре раза проходил по Гейт-стрит. Скоро он запомнил на ней каждую дверь, каждое окно, каждый камень мостовой. Дождавшись сумерек, он прятался под низкой аркой и часами наблюдал за зданием напротив. Но ему никогда не удавалось увидеть не только богиню своих мечтаний, но и мисс Грин, которая выходила из дома только по утрам, направляясь за продуктами.
Дональд Грасс не был богачом. Он работал, получая скромный доход, а также понемногу поигрывал на бирже, постоянно проигрывая.
Поэт, которому он был частично обязан своими мечтами, однажды сказал ему за столом «Длинной змеи»:
— Почему ты, парень отнюдь не уродливый, не возьмешь в жены Вивиан со всеми ее миллионами?
Дональда немного покоробило это откровенное предложение, но дурное зерно нередко падает на хорошую почву, и он вспомнил чудесные сказки детства, в которых бедные пастухи рано или поздно добивались руки принцессы.
Именно «dog-nose» таверны «Длинная змея» оказался спусковым устройством, как говорят механики. Вы знаете, что такое «dog-nose»? Это алкогольный напиток, в состав которого входят джин, ром, горячая вода, сахар и мускатный орех.
Дональд время от времени заказывал это питье без особого эффекта; однажды вечером бармен по рассеянности плеснул в его стакан слишком много джина и рома, но забыл добавить воду.
Опрокинув стакан, Дональд потребовал бумагу и чернила и принялся писать. Потом он положил листок, заполненный судорожным почерком, в конверт, вышел на улицу и бросил конверт в почтовый ящик дома на Гейт-стрит.
Проснувшись на следующее утро, протрезвевший Дональд проклял свое опьянение и свое безумие.
Да, он рассказал Вивиан, этой невидимке, историю далекой принцессы и бедного влюбленного. Но при этом он малость приврал: он сообщил, что однажды увидел ее за отодвинутой шторой ее гостиной. Волшебное видение продолжалось, увы, слишком недолго, но этого времени оказалось достаточно для Дональда, чтобы он отчаянно влюбился в девушку.
Что касается ее богатства… господи, да ему наплевать на деньги — она может раздать их бедным; для него имеет значение только безграничная любовь.
Он испытал сильнейший шок, когда почтальон принес ему записку, в которой ему назначали свидание в особняке на Гейт-стрит.
Служанка, невысокая девушка с нежным меланхоличным лицом, открыла ему дверь.
— Вы, очевидно, господин Дональд Грасс? — спросила она. — Мне кажется, я узнаю вас… Ведь вы часто проходите по нашей улице, не так ли?
— Господи, конечно, это так, — взволнованно ответил юноша.
— И вы хотите увидеть мисс Вивиан?
— Ах, это главная цель моей жизни, — воскликнул Дональд. — С того момента, когда я увидел ее в окне гостиной…
— Она очень редко подходит к окну — если вообще подходит к нему, — сообщила мисс Грин. — Сейчас она в саду. Идите за мной…
В саду она остановилась возле небольшого пруда, заросшего водяными лилиями.
— Вот она…
— Но я никого не вижу, — потрясенно воскликнул Дональд.
— Неужели? Но вы ведь не слепой… Минутку, сейчас она подойдет к вам. Осторожней, она не всегда бывает в духе!
И Дональд увидел приближающегося к нему рассерженного лебедя.
