— Ладно, исправлю, — пообещал Лёха.
«Но я к ружью этому даже близко не подхожу, хотя завтра открывается охотничий сезон, а Шурку вообще один раз только видел, когда меня дед со станции вёз…»
— Так-то лучше, враньё одно, — согласился дед Данила. — Да только не люблю я неправды, ох, не люблю…
— Сказал же, как приеду — сразу всё, как было, бабушке расскажу, она ещё тебе и благодарна будет: здоровье в порядке, спасибо зарядке!
— Какой зарядке? — не понял дед.
— Напишу, что зарядку каждое утро на пару с тобой делаем! А по вечерам телевизор смотрим для культурного роста.
— У меня нет телевизора! — стукнул кулаком по столу дед Данила. — А вранья не люблю!
Лёха тем временем перечитал написанное и вдруг всхлипнул.
— Ты чего это? — всполошился дед.
— А ничего! — совсем скуксился Лёха. — Ну что это за жизнь: к ружью не притрагивайся, к лошади не подходи, косу в руки не возьми, спать на сеновале нельзя!.. А что можно? Телевизор целыми днями смотреть, да?! Так это и в городе запросто! Зачем, спрашивается, я к тебе сюда приехал?!
— Лёха! Ляксей! — тихо позвал дед Данила. — Лёха, слушай, чего я тебе скажу! А ты не посылай такое дурацкое письмо! Вот приедешь — всё бабушке сам и расскажешь, как было!
— Так она ж волнуется!
— Не-е, — успокоил Лёху дед. — Не волнуется! Я ей ещё со станции, когда тебя встречал, телеграмму дал, чтобы писем не ждала! В Архиповке почта всё лето не работает!
Уже часов пять или восемь дед и внук брели по лесу.
Впереди шёл усталый Лёха с ружьём наизготовку, за ним бодренько плёлся дед Данила.
— Вот чего я никак понять не могу, — не оборачиваясь, прошептал Лёха, — куда они все подевались, а?
Дед Данила на ходу сорвал ромашку, глубоко вдохнул нежный её запах и ничего не ответил Лёхе.
— Просто удивительно, — шипящим шёпотом продолжал Лёха, пристально вглядываясь в чащу. — Вот когда не надо, зайцы просто табунами шастают… или стадами, как правильно?
— Отарами, — подсказал дед Данила.
— Вот именно! — буркнул Лёха.
— Что ж ты, милок, — смиренно поинтересовался старик, — и в зайца бы пальнул? Зайцы — они ж сейчас серые ещё, на зайца охота — зимой…
— Я не о том! — отмахнулся Лёха и вдруг замер: среди кустов как будто что-то мелькнуло. — A-а, почудилось… Я про другое: вот почему вчера кругом всё летало, по кустам шастало, чирикало, кричало, а сегодня…
— Сегодня в шесть утра охотничий сезон открылся, — по-своему объяснил ситуацию дед Данила. — Ты ж сам в лес с ружьём вышел…
— Вот это меня и бесит! — по-взрослому выразился Лёха. — Закон пакости какой-то!
— Почему это — пакости? — не согласился с внуком дед. — Таких законов в лесу не бывает! Тут завсегда так, не первый год охочусь…
— Да как — так? — взвился Лёха. — Они-?? зверьё, дичь боровая и водоплавающая, каркающая и чирикающая, они-то откуда про начало сезона знать могут?! Ты им всем, что ли, сказал?
— Чего это — я?! — даже обиделся дед Данила. — Мне, по-твоему, за каждой пичугой бегать? Я медведю только одному и сказал, Михал Михалычу…
— Что?! — ружьё дрогнуло в Лёхиных руках. — Что ты ему, дед, сказал, твоему медведю?!
— Да ничего такого особенного, — успокоил Лёху дед Данила. — Мол, выходим завтра с внучком на охоту, мол, кто не спрячется, я не виноват…
— Дед! — с досадой закричал Лёха. — Да ты ж мне всю охоту испортил!
На глаза Лёхе вдруг попался огромный пятнистый мухомор, и Лёха, почти не целясь, по-казачьи, влепил в ненавистный гриб заряд мелкой дроби.
Мухомор разлетелся на мелкие крошки.
— Ого! Метко! — похвалил дед Данила.
И почти тут же невдалеке от охотников опустился на брусничную поляну огромный красавец тетерев.
— Дед! Патрон! — у Лёхи перехватило дыхание от небывалой удачи. — Патрон! — кровожадно повторил он.
— Да откуда? — тепло улыбнулся в ответ дед Данила. — У меня ж всего один только патрон и был, в стволе…