— А если зерно сгорит, что тогда?
Агостиньо Серра повел плечами и скинул шляпу на стол.
— Если б оно сгорело, я бы обратился в страховую компанию или как ее там. Развели этих компаний да обществ до черта, а толку чуть. Я никогда там и не был, только по названию знаю. Да это все бредни, с чего бы вдруг зерну загореться? Чему нужно сгореть, то нипочем не загорится.
Управляющему уже надоел этот разговор, и он выказывал явное нетерпение. Заметив это, арендатор потянулся за платежной книгой.
— Вот! Счета, счета, счета… Нет, с меня довольно. Пойду к помещику, и в банк, и в земельный фонд и везде скажу, — вот я перед вами, дорогие сеньоры, делайте со мной что хотите, а только дела мои плохи и погоде я не хозяин. И кто только тянул меня за язык обещать им сам-двенадцать!
— Я тоже всем так говорил — вы сами приказали, хозяин.
— Ну что ты на меня киваешь? Кому охота прослыть жалким неудачником? Вот и втирал всем очки. Они-то все небось не очень пеклись о моей персоне. И теперь опять мне одному придется отдуваться. Попробуй теперь скажи им, что у меня еле-еле сам-семь наберется, так ведь сразу поди завопят, что я их надул. В общем, куда ни кинь…
— Но если вы, хозяин…
— Конечно, придется сказать им правду. Либо они мне дадут денег, либо пусть сажают меня в тюрьму. Честный человек — и за решеткой! Что ж, не я первый, не я последний!
— Но ведь у вас, верно, есть друзья, хозяин?
— Ох, эти друзья… Пришла беда, они прочь, как вода. Ничего, Луис, человек может вынести многое. Все проходит, нужно только набраться терпения, Я тут хотел, чтоб ты мне отчет подготовил, так ты теперь это дело оставь, не трудись, — хоть этим я тебя отблагодарю. Ты всегда был мне хорошим товарищем, а что я твой хозяин, так это случай. Ты ведь тоже в любой день сам можешь стать хозяином.
— Спасибо вам на добром слове, сеньор, а только все это не так просто. Управляющие всем нужны, а уж кому написано на роду быть в услужении, тот так свою жизнь и проживет, И черт с ним! Лишь бы не мучиться, как…
— Как?
— Да вот как вам пришлось. Что же это такое? Всю жизнь вы работали на этой земле, а теперь?
— А теперь, Луис, я начну жизнь заново.
Управляющий сделал гримасу, еще раз пожал плечами, потом, подойдя к стене, что есть силы стукнул по ней кулаком и нетвердым шагом прошелся по комнате; наконец, пригладив дрожащими пальцами волосы, остановился перед хозяином, который сидел все так же неподвижнее подперев голову руками.
— Вот вы говорили, хозяин, что, мол, если зерно сгорит…
Агостиньо Серра поднял на него глаза — выражение лица его было загадочно.
— Ну и что? Зерно загорается от огня… А вот откуда огню взяться? С неба, что ли, или от случайной искры?..
— А ежели кто-нибудь эту случайную искру возьмет да и заронит…
— Это уж черт знает что, Луис…
— А разве помещик на этом много потеряет? — настаивал управляющий.
— Он-то? Да он с самого господа бога все сполна взыщет.
— А банк?
— Ни банк, ни земельный фонд никаких убытков не понесут.
— Ну, а эта, как ее, страховая компания — она-то и вовсе никогда не бывает в убытке? Ведь так?
— Конечно. Мало того, если даже зерно сгорит уже на гумне, и то они ничего не теряют. И даже если не на одном гумне, а на двух либо трех, Меньше заработают, только и всего.
— Ну, а как насчет дальнейшей аренды?
— Аренды?
— Ну да, ведь как-никак пожар, всем убыток…
— Слушай, растолкуй ты мне, ради бога: чего ты добиваешься. Я что-то никак тебя не пойму. Ты уж не взыщи — в голове у меня просто кавардак от всей этой истории. Садись-ка.
Его глаза улыбались управляющему. Тот присел рядом с хозяином и, обхватив колени руками, поигрывал пальцами, стараясь скрыть охватившую его дрожь.
— Надо свезти хлеб на гумно, весь, целиком, а потом… Вдруг случится пожар? Ведь может?
— Ну, может.
— А вы, хозяин, за это на меня в обиде не будете? И ежели я вам милрейс на пятьсот убытков понаделаю, что тогда?
— Гм…
— Ну раз так — вот ваша шляпа, садитесь на коня, да и домой. Пропустите по рюмочке сладенького с женой и малышом да не забудьте выпить за мое здоровье. Идет?
