У лодки семь рулей - страница 78

Карлос Арренега смотрел на него, недоверчиво улыбаясь.

— Да, он один. И пусть мне кто посмеет сказать, что это не так, я ему тут же кишки выпущу.

Арренега стегнул лошадей, и они рысью понеслись по пыльной дороге.

— Не я буду, коли не выпущу.

— Добрый Мул никогда не говорил мне ничего такого. Нет, нет, всякие там излияния были не для него, — возразил мне Сидро с задумчивым видом. — Но вы в самую точку попали, сеньор. Хотел-то он мне сказать про это самое. И почему ушел я от него, вы верно угадали. А то б разве у меня хватило духу? А может, и хватило бы, кто знает. Никто о себе ничего не знает. — Он умолк, погрузившись в свои мысли. Мое присутствие его больше не интересовало. Он разговаривал с прошлым.

Я следил за тем, как меняется лицо моего собеседника, и словно читал дальше повесть его жизни.

— И чего тут толковать, право! Все это проще выеденного яйца. Разве только тот учен, кто знает, что о похоже на тележное колесо, а — тоже на колесо, только к нему еще сверху и снизу приделаны закорючки, а с смахивает на подкову? Не за этим люди грамоте учатся… Бесприютному бедняку на чужой стороне беда! Коли нет у тебя ни ложки, ни плошки, то и в батраки не больно пристроишься. Придешь наниматься, а тебя оглядывают со всех сторон, будто разбойника, здороваются сквозь зубы, а ежели где какая кража случится, то уж беспременно на тебя вину свалят, и тогда уж не отвертишься. Всыпят тебе по первое число, и ни одна душа за тебя не вступится, пока не отвесят тебе полную порцию пинков да тумаков вроде как медведю, которого водят по селеньям и заставляют плясать на задних лапах под звон бубна.

Как ни старался Жеронимо Арренега вразумить своего приятеля, Сидро упорно не поддавался на его уговоры. Прикидывался, что не понимает, чего тот от него хочет. Пожимал плечами, улыбался — словом, вел себя как глухой, будто и не слыхал, что ему говорят. Да он и в самом деле не слушал: такие речи — это как пение сирен, заслушаешься — пропадешь… Его мучил волчий голод — он и не подозревал, что от голода так мутит и голова кружится, как у пьяного. Но он не хотел, чтоб его схватили жандармы, при одной мысли об этом руки-ноги у него начинали дрожать от страха. Жеронимо — славный товарищ. Рыжик помнил, как они ходили с ним на вечеринку в Порто-Алто. Но на такие дела он ему не компания, пусть на него не рассчитывает. Правда, он задолжал Жеронимо, тот платил за него в таверне, но он все отдаст, непременно отдаст, за ним не пропадет.

— Экий ты дурак, парень, — уламывал его Жеронимо. — Говорю тебе, дело верное, чего ты трясешься, как овечий хвост? Неужто я стану свою башку в петлю совать? В армии нахлебался горячего до слез — сыт по горло. Теперь разбираюсь, что почем. Ну, давай решайся!

— А как мы ее продадим, лошадь-то? — заколебался Рыжик.

— Да ведь я тебе уже сказал, что беру это на себя.

— А кому ты ее продашь?

— Опять двадцать пять. Обуться, одеться тебе надо, или как? А коли надо, держись берега — рыбка будет. Работы сейчас не найдешь. Покамест уборка не начнется, хоть с утра до ночи на площади торчи, никто тебя не наймет. Да и в сезон не особо надейся — кому такой оборванец нужен? Из вора не сделаешь сеньора. Возьмут тебя, голубчика, да и в каталажку, и вся недолга.

— Пойду куда глаза глядят. Авось повезет.

Арренега расхохотался, туго стягивая поясом тонкую талию.

— Ну, тогда топай в Алентежо, удачник. Там толпы таких бродяг побираются, а те, кто посмелее, в горах постреливают.

— Говорят, на дорогах работа есть…

— Ну да, есть — грабить проезжих. А ты в таком деле не заробеешь?

— Я уже сказал тебе, что не хочу воровать.

— А, все воруют. Ты поди, когда в лавке был, тоже помогал хозяину обсчитывать да обвешивать.

Сидро пожал плечами.

— Да тебя на первом перекрестке зацапают, это уж как пить дать. Возьмут тебя, молодца, за шиворот и начнут допрос чинить: кто, да откуда, да куда путь держишь. Да еще по шее накладут. Коли посчастливится, припаяют бродяжничество. Все равно пять лет заработаешь. Заступиться-то за тебя ведь некому. А судья в Бенавенте шутить не любит. Сейчас тебя на заметку — и пропала твоя головушка!