Ромашко вскочил с кровати. Два шага к окну, два шага обратно. «Да! Вот что еще! Какая фамилия настоящая? Ведь документы чужие… Фамилия, фамилия… У соседей был парень, одного возраста. Убежал тогда к партизанам. Жив ли? Гришка… Гришка… Парфенов! Вот и фамилия! Кажется, получается?! Нужно держаться насмерть! Иначе — каюк! Пытки!.. Господи, помоги!»
Ромашко встал на колени и начал молиться. Помолившись, выпил воды. Два шага туда, два шага обратно…
«Доказательств у них нет. Вещи зарыты… Только документы… Документы не мои. Я — Григорий Парфенов. Может быть, пройдет?! Сначала — в лагерь, потом в любую сторону ту-ту… Ты, Дик, иногда соображаешь, когда очень захочешь!»
Арестованный лег на кровать и даже немного вздремнул.
— Подъем! — Ромашко вздрогнул. Его разбудил скрежет засова. Вошел надзиратель, держа в руках миску и кувшин. Ромашко встал, прошелся по камере, чувствуя слабость. «Только бы не запутаться, не сбиться. И стоять на своем!» Ему захотелось курить. Так сильно, что закружилась голова. Он проглотил слюну и почувствовал во рту сильную горечь. Выпил холодной воды, встал на колени и начал молиться. Потом поел. Снова вошел надзиратель.
— Послушай, любезный, — кинулся к нему Ромашко. — Скажи следователю, что произошла ошибка.
Надзиратель взял посуду и, не обращая внимания на арестанта, затворил массивную дверь. Прогремел засов. Ромашко подбежал к двери и ударил кулаком.
— Послушай! Скажи следователю…
Приоткрылся глазок.
— Стучать запрещено. Прекратите!
Ромашко отошел от двери.
Целый день он томился ожиданием: когда вызовут? Но никто его не звал. Еще дважды приходил надзиратель и приносил еду. Какой у нее вкус? Что он ел? Ромашко не замечал. Но, после того как он составил свой план, он делал все исправно: ел, пил, молился, ложился отдыхать. Когда приказывали убирать — убирал.
Все сильнее хотелось курить. Ему даже мерещилось, что в камеру откуда-то проникает слабый аромат табачного дыма.
Только к вечеру, когда под потолком засветилась желтая лампочка и Ромашко уже думал, что сегодня его не потревожат, зычный голос, перекрывая скрежет засова, выкрикнул:
— Ромашко на допрос!
Ромашко вздрогнул, напрягся. Все желания пить, курить мгновенно пропали. И в мозг вошла одна мысль — во что бы то ни стало доказать, что произошла ошибка.
Забродин заранее составил план допроса, но вид арестованного его насторожил: «Почему он спокоен? Чему рад?»
Ромашко неподвижно сидел на стуле и переводил взгляд от Забродина к Лунцову.
Лунцов чертил какие-то вензеля на бумаге: он знал, что в эту минуту тревожить Забродина нельзя.
С чего начать допрос? Унесет ли преступник с собой секреты? Или в нем пробудится человек? Сбросит он с себя маску и раскается. Расскажет все и поможет предупредить новые преступления. Или предстанет подследственный перед судом, так и не раскрывшись полностью, утаив что-то важное?
Доказать вину преступника нетрудно, если есть неопровержимые улики. Против Ромашко улик много: фиктивные документы, ампула с ядом, нелегальная заброска на самолете… Потом будут найдены вещи. В этом полковник не сомневался.
Но сознается ли он? Раскроет ли тайну «радиомаяка»? Удастся ли его переломить? Многое зависит от того, как он поведет следствие. Найдет ли нужные слова? Пробудит ли в нем совесть? Сознание? Любовь к Родине? Все это очень сложно.
— Как спалось? — Забродин поднял голову и в упор посмотрел на задержанного.
— Шутите, гражданин следователь! — Ромашко выдержал взгляд. — Сами знаете, как спят в тюрьме!
— К счастью, не испытал…
— Ошибка со мной произошла…
— Хотите курить? — предложил Забродин, словно не расслышав последней реплики.
Ромашко проглотил слюну, провел рукой по стриженой голове, как бы приглаживая пышную шевелюру.
— Если можно…
Лунцов дал ему папиросу и поднес спичку. Затянувшись, Ромашко выжидающе смотрел на Забродина. От табака у него слегка закружилась голова.
— Где ваши родственники?
— Погибли. В войну погибли.
— Все?
— Да.
Забродин неожиданно спросил:
— В самолете вас было восемь. Назовите остальных!
Ромашко медленно наклонился, руки, согнутые в локтях, поставил на колени и обхватил ладонями голову. Забродину была видна его сгорбленная спина, узкий затылок.
