Что за слияние? Блин! И тут засада! Но обратной дороги нет. Я напомнил себе об обещании, данном родителям, и приложил ладони к рельефным полированным поверхностям образов.
Тут же правый барельеф покрылся сетью ломанных белых линий, а левый — множеством чёрных дуг и спиралей. В мгновение ока узоры устремились к моим ладоням и впились сотнями огненных змей. Я закричал. Руки от кончиков пальцев до локтей объяла адская боль! Колени подогнулись и затряслись. Захотелось оторвать ладони от барельефов, которые каждую секунду одаривали меня всё новой и новой порцией боли. Но из последних сил я сдерживал себя, помня о наставлении старика. В глазах потемнело, рассудок готов был лопнуть из-за переполнявшего его осознания боли. Узоры всё впивались мне в кожу, а я всё кричал, не в силах замолчать.
Я почти охрип, когда барельефы прекратили меня пытать. Рухнув на каменный пол, я прижимал к себе нывшие от боли руки, испещрённые узорами. Рукава ветровки превратились в изорванные лохмотья. Я судорожно дышал ртом, зрение никак не могло сфокусироваться. Боль, словно шипы колючей проволоки, обмотанной вокруг моих рук, всё не отпускала, но по сравнению с тем, что было раньше — уже легче.
— Поразительно! — как сквозь туман услышал я голос Даира. — Считается, что рассудок обычного человека не способен вынести испытания двойного предназначения. Ты первый на моей памяти, кто пережил прикосновение двух судеб, причём противоположных!
Да шёл бы ты в задницу со своими испытаниями! Я бы это обязательно прокричал, если б мог! Всё, на что сейчас меня хватало, так это на стоны и мычание. Я старался не двигать руками, любое прикосновение к ним вызывало новый взрыв мучительной боли.
— Ты сам виноват, — продолжил старик. — С одним образом боли было бы меньше, да и пострадала бы только одна рука. Вставай. Ни у меня, ни у тебя нет времени возиться сейчас с твоими проблемами. А я не целитель. Поднимайся!
Попробуй тут подняться, когда руками хрен что сделаешь! Извиваясь ужом, я кое-как, опершись головой о стену, умудрился подняться, но ужасно мешал рюкзак за спиной. Однако и бросить его было нельзя. Кроме того, лямки, как наждак, неизбежно прошлись бы по рукам, если б попытался его снять.
Всё это время Даир просто наблюдал за моими мучениями с невозмутимым лицом. Даже не попытался помочь, старый засранец!
Удовлетворившись результатом моих потуг, он кивнул, потом махнул рукой. Стена с барельефами, грохоча, стала расходиться, открыв за собой проход трапециевидной формы в тёмный коридор. Жёлтые стены были сделаны из плотно пригнанных друг к другу крупных каменных блоков.
— Идём, не отставай, — он двинулся вперёд, и тут же путь озарился светом факелов, а те, что горели в зале предназначения — погасли.
Я поспешил за стариком, боясь остаться в кромешной темноте. И спустя несколько секунд услышал, как створки стен за нами с грохотом сомкнулись, окончательно отрезав меня от внешнего мира. Хорошо, что не страдаю клаустрофобией!
По мере нашего продвижения факелы впереди загорались, а позади — гасли. Угрюмый и хмурый, я шёл молча. Руки продолжали ныть. Сейчас бы обезболивающего!
— С завтрашнего утра у тебя начинается новая жизнь, — заговорил Даир. — Сейчас я познакомлю тебя с твоими будущими соратниками. Только предупрежу, будь с ними осторожен.
— Мне стоит их опасаться? — я наконец обрёл дар речи, боль постепенно отступала и уже не мешала думать, глаза видели лучше, слух тоже постепенно возвращался в норму.
— Да.
— Тогда, может, стоит их назвать врагами, а не союзниками?
— Возможно. Видишь ли, они тоже прошли через адскую боль, но в отличие тебя — прошли её раньше, и у них пострадала только одна рука. То есть сейчас ты для них слаб и уязвим. Не исключено, что кто-то из них захочет воспользоваться этим.
— Но почему? Зачем им это?
— Каждому из них хочется стать фаворитом госпожи Таргин.
Я мысленно выругался. И здесь нарвался на лизоблюдов!
* * *
Алая лежала на верхней деревянной койке и смотрела в жёлтый потолок, испещрённый странным узором из красных и синих ломаных линий. Правую руку, на указательном пальце которой тускло светило кольцо с огненно-рыжим камнем, она старалась не теребить. Та всё ещё болела после прохождения испытания предназначения. Левой девушка поглаживала ножны меча, готовая пустить его в ход в любой миг. Но, к счастью, этого не требовалось. Она прибыла в зал будущих гладиаторов «Турнира Пяти Башен» среди первой шестёрки, поэтому к ней не приставали. Остальных вот уже задирали. Последние, в свою очередь, цеплялись к новым наёмникам ещё больше. Помимо неё тут уже собрались шестнадцать участников. Ждали последнего. И вот его-то будут унижать да задирать особенно. Сама Алая в подобных играх не участвовала, предпочитая отлеживаться, чтобы утихомирить боль в руке. Нет, фехтовать она умела и левой, но не так хорошо, поэтому не была уверена, что победит в возможной стычке. Эх, знала бы о такой подставе со стороны нанимателей, то положила бы на барельеф с образом меча левую ладонь.
