Вокруг меня раздавались недоуменные возгласы, народ активно делился новостями, кто-то громко смеялся, в общем творился наш родной реконструкторский бардак.
Герру лейтенанту это явно не понравилось:
— Взвод! Прекращаем базар! У всех по-русски написано?
Люди радостно затараторили:
— Ага!
— У меня по-русски!
— У всех!
— А у меня даже два раза по-русски!
— Тихо! — заорал Стариков и неожиданно улыбнулся. — Чапай думать будет!
Взвод захохотал. Отсмеявшись, я обратился к Николаю:
— Так это получается, мы теперь по-немецки говорить можем?
— Похоже. И песню что мы на дороге слышали, солдаты на немецком языке пели! Просто мы сразу это не поняли.
Курков обхватил голову руками, энергично потер виски:
— У меня уже мозги кипят от всех этих дел! Я вот не пойму: если мы по-немецки понимаем и читать можем, то на каком языке мы сейчас разговариваем?
Я задумался. Герр лейтенант достал из кармана кителя мобильный телефон, защелкал кнопками:
— Ага! Я эсэмэски свои открыл. Всё по-русски написано! Вот смотри, Пройсс — твоё сообщение!
Я с интересом взглянул в экран. Точно, это я писал! Всегда сообщения отправляю без знаков препинания. Так набирать быстрее. "Николай всё в порядке с автобусом я договорился"
— Да, дела, — задумчиво протянул Михаил. — Значит мы и по-русски и по-немецки можем разговаривать?
Стариков утвердительно кивнул:
— Получается так. Только пока не понятно, как переключаться между режимами! Ладно, с этим разберемся позже.
Дегтеренко тронул меня за плечо:
— Знаешь, Сергей, вот теперь и я в перенос во времени поверил! Я же совершенно к иностранным языкам не приспособленный. В школе тройку по английскому твердую имел, да и то, лишь потому, что мать училке куриц постоянно таскала…
Дегтеренко родился и вырос в небольшом посёлке под Ростовом. Да и сейчас там живет. Трудиться с отцом семейным подрядом на полях, и в ус не дует. Когда я пришел в клуб, Федя мне очень помог с амуницией, да и вообще. Несмотря на некоторую разность в менталитете, я очень быстро сошелся с Дегтеренко и мы стали хорошими друзьями. Хотя иной раз и достает меня Федя своей крестьянской прямотой вперемешку с основательной хозяйственностью.
— Не дрейфь, Фёдор, прорвемся!
Стариков тем временем вёл оживленный разговор с Курковым:
— Значит нас при переносе прошили на знание немецкого языка…
— Это как "прошили"?
— Ну как телефоны прошивают. Привозят из Китая например, подключают к компьютеру и прогу закачивают, что бы телефон на русском всё отображал.
— Понятно.
— Вот я думаю, а может нам в головы, кроме знания немецкого еще что-то вложили? Ты как Пройсс, никаких скрытых талантов в себе не замечаешь? Например навыки рукопашника на уровне продвинутого мастера? Попробуй на шпагат сесть.
Я отрицательно замахал руками:
— Ничего такого не чувствую. А на шпагат садиться, даже пытаться не буду, ноги и так болят. Час уже без остановки топаем…
— Плохо. Ну может потом, что-то и проявиться.
Сзади кто-то, но явно не Венков громко закричал:
— Колонна на привал в поле сошла!
Я выразительно посмотрел на герра лейтенанта.
— А не пора ли и нам немного отдохнуть?
Стариков после непродолжительного раздумья отрицательно кивнул и громко крикнул:
— Взвод! Продолжаем движение! — и обращаясь ко мне с Мишкой пояснил:
— Оторвемся от них немного, а то мне прямо не по себе. Колонна и так к нам довольно близко подошла. Мне совершенно не хочется общаться с командиром позади идущей роты. А если мы сейчас от немцев оторвемся и из поля видимости скроемся, то сможем вообще с дороги сойти. При определенном везении конечно.
Я согласно закивал:
— Давайте, как только отойдем подальше от колонны, сразу в поля и сойдем!
— В поля нельзя, пшеницу потопчем, след останется. Если я например, увижу, что впереди идущий взвод ни с того ни с сего свернул в поле, то без раздумий тебя Пройсс с отделением отправлю разобраться, что это там за чудеса происходят. Если с главной дороги и сворачивать, то только на другую дорогу.
— Блин, как всё сложно.
— А как ты хотел? Пока мы из общей массы не выбиваемся, ведём себя естественно, то и до нас дела никому нет. До определенного момента разумеется.
