В течение недели королева приказала служить молебны за упокой души маленького принца. Теперь она возжигала две свечи в память о двух своих сыновьях, но если свеча Эдуарда всегда горела ровным пламенем, то свеча Дэвида чадила и гасла. Анна пыталась зажечь ее снова – но все с тем же результатом. Где-то сейчас странствует душа ее старшего сына? В эти минуты она вновь вспоминала, кто повинен в ее страданиях, и отнюдь не смиренные мысли наполняли ее голову, она поднималась с колен и уходила из часовни. Жгучая ненависть к мужу жгла ее адским огнем, но и придавала сил.
Спустя неделю она призвала к себе Джеймса Тирелла и осведомилась, что ему известно о последних действиях короля. Оказалось, не так уж и много, но Тирелл добавил, что лорд Стэнли ныне находится в Оксфорде, и, если королеве угодно, он отправится к нему и попытается кое-что разузнать.
– Привезите его сюда, – приказала королева.
Тирелл совсем не был уверен, что сможет уговорить Стэнли навестить королеву в Вудстоке, хотя лорд и считался при дворе человеком мягким и уступчивым. Ричард весьма милостив к нему, Стэнли один из первых лордов его двора, а визит к королеве может вызвать неудовольствие Ричарда. Кроме того, Тирелл, зная о недоброй молве, следовавшей за ним по пятам, сомневался, что Стэнли вообще захочет с ним разговаривать. И все же, когда он добился встречи с сэром Томасом, тот согласился без колебаний. Они прискакали в Вудсток уже под вечер.
– Моя государыня! – скорбно воскликнул Стэнли, опускаясь перед Анной на колено и целуя край ее траурного одеяния.
Анна нашла, что за последние месяцы лорд изрядно располнел и у него уже не тот удрученный вид, как прежде.
– Вам, видимо, неплохо живется при дворе короля Ричарда, милорд, – проговорила она. – Вы одно из первых лиц в окружении его величества.
Стэнли опешил от этих слов. Потом криво улыбнулся и кивнул.
– Да, это так. Как же иначе, если мой сын состоит пажом при короле и я его, по сути дела, никогда не вижу.
Поскольку королева продолжала смотреть на него с недоумением, он пояснил:
– Видите ли, мой пасынок, Генри Тюдор, бежал из Бретани к Французскому королевскому двору, и регентша, Анна де Бож, всячески ему покровительствует. Вокруг Тюдора собраны значительные силы эмигрантов, он представляет явную угрозу для короля, ибо у вашего супруга, миледи, что называется, земля горит под ногами. Одним словом, Ричард III мне не доверяет и держит моего сына при себе в качестве заложника.
– Как и мою дочь, – печально улыбнулась королева.
– Вашу дочь?
Впервые Анна поведала сэру Томасу, что девочка, которую сэр Томас видел когда-то в Сент-Мартине и которую сейчас все величают Кэтрин Плантагенет, – ее дочь, а вовсе не Ричарда. И когда она опровергла предположение Стэнли, что Кэтрин рождена от Ланкастера, ей ничего не оставалось, как рассказать о своем тайном браке в Пограничье. Между ними всегда были доверительные отношения, и теперь она даже жалела, что раньше не посвятила старого друга в это. К тому же он сказал, что еще во время военной кампании против Шотландии до него доходили подобные слухи, но он счел их ложными, ибо сам Глостер смеялся, слыша их.
– О том, что между вами и королем что-то произошло, я понял давно. Но я не знал, что все обстоит так серьезно. Вы были больны – да и только. Ведь и ваша сестра часто хворала в последние годы. Силы небесные, сколь роковыми оказываются союзы детей Уорвика с Йорками! Теперь же я вижу, что подозрения мои были не напрасны. Тогда вас охранял Дайтон, теперь с вами Джеймс Тирелл, этот жуткий Черный Человек…
Анна предпочла не распространяться на эту тему.
Они проговорили со Стэнли всю ночь. Свечи догорели до основания, и Анна распорядилась заменить их новыми. Они успели проголодаться, и королева среди ночи велела разбудить кухарок. Анна рассказала графу о себе все – о том, что она пленница в Вудстоке и, кроме рождественской поездки в Виндзор, ей не разрешалось покидать замок, иначе Кэтрин грозила опасность. Стэнли мог понять ее, как никто другой. Однако он был несколько удивлен ее затворничеством, поскольку был искренне уверен, что она бывает и в Йорке, и вместе с королем в Ноттингеме.
