Способность Тахиона рванулась вперед, схватила человека и заставила выпрямиться. Он видел ужас в глазах человека, беспомощно застывшего в мысленной хватке такисианца.
Он оказался в гнилом углу. На него взирали глаза-щелочки, горящие ненавистью и яростью. Немыслимое создание. Кукольник. Он выл и бился в корчах, пока Тахион с хирургической точностью срезал год за годом, словно лоскуты распадающейся кожи. Читал историю смерти, боли и ужаса.
Лихорадочное насыщение, когда младенец и Гимли падали в темноту. Жадные глотки боли и страха Эллен. Прилив похоти, когда освобожденный от всех тормозов джокер хватал женщину и зверски ее насиловал. Кровавое пиршество в Берлине, когда обезумевшая и непредсказуемая марионетка Маки Мессер крошила своих бывших соратников. Горячо, мокро и солоно. Эмоции Маки, целующего член Грега. Подкуп, а затем убийство лаборанта, проводившего ему анализ крови. Хруст костей: это Роджер Пеллмен бьет камнем Андреа Уитмен в лицо. Вкусно. Вкусно. Ощущение оргазма. Раздувшееся и разжиревшее создание кормилось беспомощными, одинокими и испуганными.
Эмоции и воспоминания оказались настолько сильными, что Тахион ощутил ответное напряжение собственной плоти, хотя к горлу у него подкатывала тошнота. Он завопил, негодуя из-за того, что эта тварь, это чудовище способно призвать его собственные самые темные стороны.
Кукольник захохотал: мерзкая спираль лилового и красного. Тахион превратил себя в клинок, хрусталь с серебром. Кинулся на монстра. Загнал его назад в логово. Воздвиг клетку из пламени. Это был самый пугающий и мощный конструкт из всех, с какими приходилось сталкиваться Тахиону.
Вернувшись в собственное тело, Тахион ощутил, что провонял потом и что его тело сотрясает крупная дрожь. Хартманн развалился на диване.
– Ты никогда не станешь президентом. Никогда!
Грег медленно встал – его движения были полны угрозы. Он навис над миниатюрным такисианцем.
– Тебе меня не остановить. Как ты остановишь меня… нас… малыш?
Ответ напрашивался сам, но Тахион удержался и не позволил себе произнести его вслух. «Убив тебя». Нет, именно этого он сделать не может. Внезапная смерть потребует медицинской экспертизы, а это приведет… к катастрофе.
Резко повернувшись, он ушел из номера.
Спектор уперся в стену кулаком с такой силой, что даже кости хрустнули. Ухватившись за ручку соседней двери, он попытался ее повернуть. Безуспешно. Глубоко вздохнув, он взял кейс и вернулся обратно в спальню. Снова положив портфель на кровать, он отчаянно потер себе переносицу.
Хартманн всех облапошил. Тони пострадал от хулиганья совершенно впустую. Джокеры в парке поддерживали обманщика. Этот хрен – туз, и притом сумасшедший. Он оказался таким же мерзким заправилой, как Астроном, заставляя других делать грязную работу, а сам оставаясь чистеньким. Спектор скрипнул зубами. А ведь он и сам купился на уверения Хартманна! И ему было противно оказаться в дураках. В нем вскипели ярость и боль. Ему надо что-то сделать – то, за что ему исходно заплатили.
От Тахиона, скорее всего, толку не будет. Он настолько раздулся от самодовольства, что решит, будто одного только прекращения его собственной поддержки окажется достаточно. Что за жалкое ничтожество! Как всегда, лечит не болезнь, а симптомы и ждет, чтобы кто-то другой сделал что-нибудь весомое. Спектор был настолько зол, что не смог бы сказать, как давно Тахион ушел из номера сенатора, но он по-прежнему слышал Хартманна у него в номере. Пора его прикончить, пока не заявился еще какой-нибудь агент Секретной службы. Поправив на себе пиджак, он вышел в коридор и направился к двери Хартманна. Он уже взялся за ручку двери, когда позади кто-то спросил:
– Ты кто такой?
Спектор отдернул руку от двери Хартманна, словно его током ударило, и повернулся в сторону окликнувшего его голоса. Это оказался Джек Браун, и вид у Золотого Мальчика был подозрительный и недовольный. Спектор не раздумывал – он бросился бежать. За собой он слышал тяжеловесный топот Брауна.
Спектор пронесся по коридору и рванул на себя лестничную дверь. Стоило ему ступить на площадку, как что-то зацепило его за руку. Высокий блондинистый агент Секретной службы попытался отбросить его к стене. Спектор сбил с мужчины очки и посмотрел ему в глаза. Почему эти выкормыши гитлерюгенда не оставляют его в покое? Золотой Мальчик пробежал в дверь как раз в ту секунду, как мертвый агент шлепнулся на пол.
