Кто бы это ни говорил, радости в них не слышно было. Спектор прижался ухом к стене – и когда он понял, кто именно спорит, его затошнило. Тахион. Голосок этого хера он ни с кем не спутал бы. А пилил он Хартманна. Спектор сел на крышку унитаза: оставалось только надеяться, что, пока он тут подслушивает, в номер никто не войдет.
Перед Тахионом разверзся кружащий голову провал вестибюля «Мариотта». Он отстраненно констатировал, что стиснул перила с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
Просто перелезь через них. Протиснись под тросики страховки. Длинное падение в безмятежность. Возможность наконец отдохнуть. Больше ни за что не отвечать. Слезы жгли и без того воспаленные глаза, однако приступ отчаяния быстро миновал. Он – принц Дома Ильказам, и в его семье трусов не рождается.
Расправив плечи, он повернулся к двери номера Хартманна. Может, Хирам прав и существует какое-то разумное объяснение происходящего.
Однако ищейка Джей утверждает, будто видел: Хартманн с наслаждением наблюдал, как горбатый туз с руками, похожими на бензопилы, вспарывал живот Кахине в офисе «Хрустального дворца».
А прошлой ночью этот самый горбун попытался убить Сару и Джека.
«Он убил Анди, убил Кристалис и теперь собирается убить меня… меня… МЕНЯ!»
Он стукнул в дверь костяшками пальцев, и этот звук неожиданно громко разнесся по коридору. Откуда-то снизу приплыли звуки чужого веселья. Грег идет вверх, вверх, вверх!
А у меня времени нет, нет, нет.
Дверь открыл Карнифекс. Он казался каким-то съежившимся. В его зеленых глазах затаилось страдание.
– Мне нужно видеть сенатора, Билли.
Туз молча махнул рукой. Тахион вошел в номер. Грег сидел в кресле у окна, перекатывая между ладонями рюмку.
– Празднуете?
Сенатор чуть вздрогнул от неожиданности и вскинул голову.
– Нет еще, но, наверное, скоро уже можно будет. Где ты был? Я посылал Джека тебя искать. Мне хотелось, чтобы ты вместе со мной навестил Эллен.
Тахион всматривался в это спокойное лицо. В веселые морщинки у глаз. Выразительные губы, которые гневно сжимались, когда сенатор был свидетелем варварства в Сирии и Южной Африке. Телепатическая способность Тахиона дрожала, словно живое существо, однако он не давал ей воли: ему было безумно страшно проникнуть в разум, скрывавшийся за этим знакомым дружелюбным лицом.
Тахион чуть шевельнулся. Похоже, что его затянувшееся молчание раздражает Хартманна.
– Что с тобой, черт подери? Меня вот-вот выдвинут кандидатом от партии!
– Вели Рэю уйти.
– Что?!
– Вели ему уйти.
Хартманн перевел на охранника-туза взгляд, в котором ясно читалось: «Так и быть, пойдем ему навстречу». Билли кивнул и ушел.
– Ну, Тахи, что все это значит? Выпьешь?
Он выразительно приподнял бутылку.
– Ты – туз.
Грег отрывисто хохотнул.
– Право, доктор, ты перетрудился…
– Я проанализировал кровь с пиджака, который был на тебе в Сирии.
На мгновение его собеседник застыл, однако обращенное к Тахиону лицо осталось спокойным.
– Я это отрицаю. Решительно.
– Это зафиксировано в твоей крови.
– Это не мой пиджак. Чужая кровь. Сговор моих врагов.
– Чужая кровь. – Тахион покатал эти слова по языку, проверяя их на вкус. – Да, ты действительно запачкался в чужой крови, заказав убийство Кристалис.
– Я не имел никакого отношения к смерти Кристалис.
– Слишком много неувязок, сенатор. Проныра, Сара… И все расползается по швам.
– Им никто никогда не поверит. Как и тебе.
– У меня есть результаты анализа крови.
– И ты о них никогда не объявишь! – Хартманн ухмыльнулся, прочитав на лице Тахиона подтверждение своей правоты. – Даже если допустить, что это правда… а это неправда.
Он снова наполнил себе рюмку и удобнее устроился на диване, излучая уверенность в себе.
– Одно прикосновение моей способности – и ты будешь мне полностью открыт, – предостерег Тахион. – Я смогу в тебя заглянуть. Прочесть про тебя всю правду.
Лицо политика исказила открытая паника. Он вскочил с дивана. Рюмка упала на ковер, по которому расплылось темное пятно.
– Это безумие. Ты сошел с ума. Рэй! РЭЙ!!!
Тахион ударил его. Резко. Два быстрых удара в живот. Гнев охватил такисианца, словно некая физическая сила. Его трясло от ярости и разочарования. Грег отшатнулся, сгибаясь и прижимая руки к животу, ловя трясущимися губами воздух.
