– Тебе, дуболому, ляжку прострелить? – тяжело дыша, спросил Алексей и полез за спину.
– Эх, барин, так-то нечестно будет! – укоризненно ответил дезертир. – Давай хоть на кулачки.
– Я тебе, шильник, сейчас дам на кулачки! – крикнул Скобеев и шагнул вперед. Но Алексей остановил его:
– Учить так учить! Начинай.
Абнизов прицелился и пустил кулак. Лыков увернулся и угостил по корпусу. Ему показалось, что удар пришелся в кирпичную стену! Но белобрысый отскочил, потирая ребра.
– Однако…
Хук сбил ему дыхание. На Алексея между тем накатила холодная ярость.
– Не учили еще, говоришь? – вполголоса, раззадоривая сам себя, сказал он. – Что чужое брать нехорошо… Что людей убивать нельзя… Не учили? Ну так я сейчас дам урок!
Лыков налетел на врага вне себя от злости. Страх внутри уже прошел, как всегда бывало на задержаниях. Опасения, что он отвык и не справится, тоже улетучились. Остались чувство превосходства и желание наказать злодея. Они накрыли бывшего сыщика горячей волной. Дела дезертира стали плохи, он это почувствовал и побледнел. Но было уже поздно.
Лыков не церемонился. На соперника обрушился целый град ударов, очень сильных. И таких быстрых, что, пока тот защищался от одного, прилетали сразу два следующих. Никакого боя не получилось. Абнизов охал, раскачиваясь из стороны в сторону, а потом упал… Лыков поднял его, будто ветошь, и грозно спросил:
– Кто убил Христославникова?
– Не я… Он, Еганберды!
– Этот, что ли? Который с кинжалом бросился?
– Ага.
– А ты чем занимался, когда резали?
– Стремил[39] я… Не убивал, честное слово! Еще вот с вашей милостью сцепился. А резал Еганберды. Ему человека убить, что плюнуть…
Лыков разжал пальцы, и сразу городовые начали вязать дезертира. Делали они это с опаской, но тот не противился, только часто дышал отбитыми боками…
– Ну, Алексей Николаевич, вы даете! – воскликнул Скобеев. – Ну, удивительный вы человек! Абнизов, когда бежал из дисциплинарной роты, выворотил из окна решетку. Его тут все боятся! А вы ему наклали в загривок.
Раненого сарта перебинтовали и отправили в околоток при тюрьме. Извозчика и дезертира, связанных, усадили на стулья и приступили к обыску. Сразу нашли портфель доверенного и сорок три тысячи в нем. Убийство было раскрыто. Иван Осипович собрался на доклад к начальнику города и просил Лыкова поехать с ним – чтобы представить героя. Но тот отмахнулся:
– Какие доклады! Искать надо, искать. Мало ли что тут есть интересного?
Он осмотрелся, подошел к зеркалу в деревянной раме и снял его. К задней стенке зеркала был прилеплен пакет из прозрачной клеенки, какую используют для компрессов. Лыков развернул пакет и высыпал на ладонь золотые запонки и перстень.
– Смотрите, это шевальерка с родовым гербом.
– Как вы это делаете? – снова растерялся полицмейстер. Но взял перстень, внимательно рассмотрел его и воскликнул:
– Перстень штабс-ротмистра Тринитатского! Вот так дела…
– Кто этот Тринитатский?
– Топограф штаба округа. Помните, я сказал, что с начала года убили трех русских? Он был вторым.
Скобеев сел на стул, снял фуражку и начал в сильном волнении ворошить себе волосы.
– Вот, значит, как… Они же убили и штабс-ротмистра? Вероятно, весьма вероятно. То-то обрадуется Нестеровский. Ай да Алексей Николаевич! Как хорошо, что вы приехали к нам! По горячим следам, не зная города, не зная особенностей здешней преступности…
А Лыков между тем уже ходил по углам, пробуя сапогом половицы. В одном месте он нагнулся, колупнул пальцем. Подозвал городового и приказал:
– Оторви доску!
Городовой немедленно вынул шашку и поддел край половицы. Под ней оказался второй и последний тайник. В нем обнаружили револьвер с патронами, стопку золотых пятерок в зеленой упаковке и несколько записок с той же арабской вязью.
– Из какого банка золото? – спросил бывший сыщик.
– Банкирский дом Людмилы Степановны Карали и К°, – прочитал на бумажке городовой.
Скобеев приобщил находки к портфелю и сказал Лыкову:
– Карали! Карали – подставное лицо. А все дела в банке ведет ее муж Глинка-Янчевский. Первоклассный жулик! Взял подряд на строительство арыка в русский город, извел кучу денег, а вместо арыка сделал бесполезную канаву. Да еще удлинил ее на полверсты сверх проекта, чтобы поливать собственные сады! До сих пор город не может отсудить у пана потраченные деньги. Но как у убийц оказалось банковское золото? Разве они еще кого зарезали…
