– Пришлось бы нанимать обывательских?
– Легко сказать, да трудно сделать. Извозный промысел у туземцев отсутствует. Они, конечно, возят товары. Но на арбах. Вы готовы проехать на арбе четыреста верст?
– А как же наши купцы ездят?
– Так и мучаются. Собьют компанию, чтобы не страшно было. Покупают экипаж. И ползут долго-долго, от аула к аулу с большими перерывами. В каждом новом месте одно и то же: постоялого двора нет, буфета нет, лошадей нет.
– И что делать?
– Купцы идут к аксакалу, обещают большие деньги. Тот не торопясь ищет охотников заработать. День-два пройдет. Купцы спят в экипаже, едят барана, которого им продали втридорога, и ждут. Потом охотник провозит их тридцать верст до следующего аула, и все повторяется. А вы? Королями помчитесь! С ветерком то есть. Не везде на лошадях, правда, но зато ждать не придется.
– Как не везде на лошадях? – насторожился Христославников. – А на чем же еще?
– На верблюдах. Сарты обучают их мерной ходьбе со скоростью восемь верст в час. И запрягают заместо кобылок. Но хоть будет о чем в России рассказать!
– Иван Осипович, а что было в той телеграмме? – спросил Лыков. – Правитель канцелярии интересуется, нашелся ли асфальт? Вряд ли. Вы, как прочли, сразу нахмурились.
– Наблюдательны вы что-то для лесопромышленника, – ответил капитан. – Но вопрос верный. Мне поручено по пути в Ташкент провести одно дознание. В Джизакском уезде убит русский поселенец. Уже третий за полгода. Не было, не было, и вдруг прорвало…
– Третий подряд в одном уезде? – усомнился Алексей.
– Нет. Первых двух зарезали в Ташкентском. Искать сразу поручили мне, хотя по службе я не имею к уездной полиции никакого отношения. А теперь вот Джизак. Это вообще другая область! И опять Скобеев. Скоро за весь край стану отвечать, мать его ети! В капитанском-то чине…
– А вы нашли убийцу в первых двух случаях? – не унимался с расспросами Лыков.
– Нет. Пока нет. Трудное дело. Судя по всему, это барантачи[17]. Но почему они забрались к нам на север? Барантачество – большое зло Туркестана, справиться с ним власти пока не в силах. Разбойничают почти исключительно выходцы из двух бекств: Китабского и Шахрисябского. Их беки столетиями воевали с Бухарским эмиром, не желая ему подчиняться. Ну и привыкли вместо плуга добывать пропитание саблей… Так и держат в страхе весь юг. Но Ташкентский уезд, а теперь вот и Джизакский – это для них далековато. Надо разбираться; что-то здесь не так.
За столом повисла тревожная пауза, но Скобеев быстро повеселел.
– Ладно! Это моя морока, а не ваша. У вас, чай, своих забот хватает: лес продать, хлопок купить… Да? Но коли уж со мной едете, то придется на день-другой задержаться в Джизаке. Поучитесь у меня сыскному делу. Вдруг пригодится? Хе-хе… Согласны, господа купечество?
– Как не согласиться, – ответил за всех Христославников. – Без вас и за месяц не доберемся.
– Иван Осипович, – вмешался Лыков. – Но мы же частные лица!
– Ну и что? Зато я на коронной службе. А вы со мной. Кто что скажет?
– То есть сарты будут нас возить и кормить на свой счет?
– Да. В Туркестане это называется «ехать с содействием». Лицам из военно-административного управления полагаются ночлег, лошади и питание в пути. Волостные старосты уж все знают, приучены. Вот увидите.
– Но… вас лично мы разве не обязаны вознаградить? За такое содействие.
Скобеев сделал строгое лицо:
– Я ведь уже говорил, что взяток не беру! Купите тарантас и провизию в дорогу, вот и квиты. Давайте двести рублей под отчет. А сами погуляйте, наберитесь сил. Дорога будет трудная.
– Иван Осипович, – вдруг вкрадчиво заговорил доверенный. – А правду я слышал, что в Самарканде есть публичный дом? Чуть не единственный на весь Туркестан.
– Правду. Называется он бай-кабак и находится в туземной части. Что, соскучились в пути?
– Без женщины мужчина, что без паров машина, – ответил Степан Антонович известной поговоркой.
– Ишь ты! Утром за голову держались, а после рассолу на баб потянуло? Сходите, раз невтерпеж. Все туристы Самарканда туда ломятся.
– Что, всего один бордель на весь край? – удивился Титус.
– Ну что вы, Яков Францевич. Только в Ташкенте их больше двадцати. Но туземный действительно один этот. Хозяин сарт, и женщины там сартянки. Для здешних обычаев дело почти что невозможное. Туземки, конечно, такие же бабы, как и все остальные. В физиологическом смысле. Есть и слабые на передок – где их нет? Но магометанский уклад жизни таков, что девушки с детства отделены от мужчин. В двенадцать лет ее, бедную, уже выдают замуж.
