В комнате оперсостава Катя застала четверых — Лемехова, Панкратова, Володю Паничева — Пана — и Женю Кузенко — просто Жеку. Володя и Женя смотрели по маленькому черно-белому телевизору музыкальную программу местной кабельной студии, Панкратов разглядывал пейзаж за окном, Лемехов, сидя на старой ученической парте, курил, пуская дым к потолку и болтая ногами.
— Привет, Кать, — повернулся к Кате Паничев.
— Добренькое утречко, — вторил ему Кузенко.
— Доброе, — кивнула Катя.
Лемехов разогнал дым рукой и заявил:
— Опаздываете, товарищ капитан.
— Начальство не опаздывает, — ответила Катя.
— Знаю, знаю, — расплылся Лемехов. Его, похоже, совершенно не удручали события вчерашнего вечера. И Катин отлуп, и последующее задержание. — Проспала, что ль?
— Неважно, — ответила она, выключая телевизор. — Расскажи-ка лучше, герой, что это за дебош вы с Панкратом учинили нынче ночью?
— Какой дебош, мать? — удивился вполне натурально Гриша Панкратов. — Ты о чем? Никакого дебоша не было.
— А что на Макаровке делали в такое время? — поинтересовалась Катя, хотя ответ ей был известен заранее.
— Да в общагу небось текстильную ездили, — усмехнулся Володя Паничев.
— А чего, нельзя, что ли? — весело осклабился Лемехов. — У меня там невеста, вот и заглянули на огонек.
— Ты, Антон, лохов на эту байду про невесту разводить будешь, — серьезно ответила Катя. — Вон Гукину рассказывай, когда на ковер вызовет. А я на такое фуфло давно не ведусь. Ей хоть восемнадцать-то исполнилось, твоей невесте?
— Обижаешь, мать, — надул губы Лемех. — Я с малолетками не того… не якшаюсь. Больной, что ль, самому себе срок на шею вешать.
— Смотри, — погрозила пальцем Катя. — Статью намотаю, не посмотрю, что коллега.
— Вот и доверяй тебе после этого… — «опечалился» Лемехов.
— Антон, насчет малолеток я серьезно. Не дай бог, узнаю что-нибудь такое!
— Да ладно, Кать. За кого ты меня принимаешь-то? Я же не какой-нибудь этот… бык отмороженный.
— Стояли, болтали с девчонками, тут как раз солдатня эта подкатила откуда ни возьмись, — поддакнул Панкратов. — Мы им вежливо так: ребята, мол, а вам в часть отвалить не пора? По отбою, на горшочки? Как, мол, отцы-командиры на ваш поздний загул посмотрят?
— Но вежливо, заметь, мать, — вставил реплику Лемехов. — В предельно корректной форме обратились, чтобы не пятнать офицерский мундир. А эти сопляки в драку… Пришлось поучить детишек уму-разуму. Одному-другому в голову накатили, остальные сами полегли.
— А уж дальше орлы из ППС подоспели, — закончил Панкратов. — Проехались в отделение, как водится. То-се…
— Так это вы, что ли, в сводку попали? — удивилась Катя. — Драка у общежития?
— Не, ты не беспокойся, там все чисто, — поспешил успокоить ее Лемехов. — Ребята пообещали фамилии в сводку не вносить.
— Ваше счастье, — кивнула Катя. — А то оба имели бы такие неприятности — мало бы не показалось. Степаныч с вас по три шкуры спустил бы.
— Не внесли же, — беспечно отмахнулся Лемехов. — Так чего шум поднимать? Нормально, мать. Все хорошо, что хорошо кончается.
— Угу, — скептически кивнула Катя. — В следующий раз лучше ноги сделайте. И так по городу слухи ходят… — Она повернулась к Паничеву и Кузенко. — Ребята, никто из вас не в курсе, что вчера в городе Козельцев светился?
— Козельцев? Владимир Андреевич? — насторожился Панкратов. — Откуда сведения?
— Логин только что рассказал. А ему люди из ГИБДД доложили.
— Ну, пойдут неприятности теперь, — пробормотал Лемехов.
— С чего ты взял? — повернулась к нему Катя.
— Да коллеги столичные рассказывали. Тот еще урюк… Срок на нем бесконечный висит. Только прикрывают его люди серьезные, нам до него не дотянуться. А я бы его посадил. С удовольствием.
— А чего он у нас-то делал? — поскреб в затылке Панкратов. — В управу он, я так понял, не заходил. Интересов у него здесь никаких… Не Пал Ильича же он проверять приезжал?
— Так… — Катя достала из сумочки сигареты, присела на подоконник. — Давайте, орлы, колитесь, никто ничего не утаил? Никакой важной информации за последние десять дней не проходило?
— Да нет, — озадачился Лемехов. — Если что вспомню, сразу скажу.
