Глаза Шустрого сверкнули, и он вскочил, подняв SPAS. Я вскинул «вал». Сталкер выстрелил первым – но не в меня, и даже не в Пригоршню, а в пса, про которого все успели забыть.
Дробь разнесла голову слева и превратила в кровавое месиво морду справа. Мутант упал, захлебываясь воем. Вскрикнул Фишер, ахнул Пригоршня. А я все никак не мог выстрелить. Где же тут предохранитель?! Ну да, вот он…
Когда «вал» был готов к стрельбе, ствол SPASа уже нацелился на меня. Я прыгнул вбок, вдоль стены, выстрелив в движении. И промазал. Упал, дробь выбила искры из борта прямо надо мной.
– Вы чего?!! – завопил Пригоршня.
Перевернув стол, он присел за железной столешницей. Я, успев к этому моменту спрятаться в углу за стеллажом, крикнул:
– Шустрый, подумай, что делаешь!
Донесся звук возни, удар, стон… Накренилась и упала тренога с рефрактором. Голова выглянувшего над столом Пригоршни закрывала обзор. Я привстал, подняв «вал», шикнул на него: «Ниже!» – Пригоршня присел.
Шустрый стоял на коленях боком ко мне. Возле него лежал Фишер, только что получивший удар прикладом в голову. Я прицелился в Шустрого, вдавил спусковой крючок, но «вал» не выстрелил – что-то там заклинило.
Уловив мое движение, Шустрый повернулся. Вскочив, я бросился, низко пригнувшись, к двери и в проеме едва не столкнулся с Пригоршней. Грохнул SPAS. Мы вывалились в коридор. Захлопнув дверь, бегом пересекли его и ломанулись вниз по лестнице.
– Ты почему не стрелял в него?! – гаркнул десантник.
– Заклинило!
– А ну дай сюда, ботаник!!! – он вырвал «вал» у меня из рук. Сверху донесся скрип двери, шаги.
– Шустрый, не делай этого! – прокричал я.
– Заткнись, Химик! – выкрикнул он. Голос сталкера истерично вибрировал. – Тебе нас все равно не понять! Ты приехал сюда и думал, что за два дня во всем разберешься?! А вот я Мародера очень хорошо понимаю! Зона на тысячи километров! Это же… Это… Свободный мир, никаких ментов, юристов, адвокатов, чинуш! Никаких гребаных законов! Это мечта любого настоящего мужчины!
– Это мечта подростка, не наигравшегося в войну!
– Шустрый – сука ты подлая! – прорычал Пригоршня, от злости тряся «валом», с которым ему так и не удалось разобраться. – Предатель, тварь!
Судя по звуку шагов, сталкер наверху уже подошел к лестнице. И тут раздался выстрел. Но не дробовика. Лязгнуло упавшее на железную площадку оружие…
Потом тело Шустрого скатилось к нам по крутым ступеням, а за ним мягко спустился, обеими руками подняв перед собой «беретту», Мародер. Должно быть, он проник в трюм откуда-то сверху, с палубы.
За спиной раздался стук двери, мы с Пригоршней обернулись. Там стояли Кривой и еще двое. В одном – длинноволосом, тощем, я узнал последнего из убийц моего брата.
Мы с Пригоршней стояли у стены, сцепив руки на затылке, перед двумя помощниками Мародера. У одного, по кличке Рыба, увальня с тупым и злым лицом, в руке был обрез-вертикалка, у другого – Индейца, тощего и с длинными нечесаными волосами, выбивающимися из-под пропитанной кровью повязки, – «калаш». Стволы глядели на нас.
Тело посреди темной гостиной, три силуэта…
Индеец – третий убийца моего брата. Все они были сейчас передо мной.
– Ты же не будешь геройствовать? – Мародер быстро прохаживался по каюте, качая «береттой». Глаза его нездорово поблескивали, главарь Анархии напоминал наркомана в предвкушении дозы. На плече Мародера висела большая брезентовая сумка. – Не собираешься кричать всякую херню в стиле «Лучше я умру, чем позволю тебе сделать это?».
– Умереть я не спешу, – не глядя на него, ответил Фишер, стоящий у треноги рефрактора.
– Значит, настраивай его на новый телепорт. АЭС, – Мародер ткнул пальцем в борт позади себя, – в том направлении.
Кривой с автоматом стоял позади Фишера. Ученый глянул на нас с Пригоршней и начал менять настройки рефрактора. По выражению лица невозможно было понять, о чем он думает.
Загудел прикрученный к треноге аккумулятор, по матово-черному конусу побежали волны радужного света.
– Фишер, а если выходная пространственная аномалия где-то высоко в воздухе? – задал я вопрос, который мучил меня уже давно. – На высоте в двадцать метров? Пятьдесят? И ты выпадешь из нее…
