— Неужели свадебный наряд? — Провела пальцами по ярко-красным рубинам с пурпурным отливом.
В ворохе ткани что-то блестело. Вытащив вещицу, Малика стиснула в кулаке, но Галисия заметила.
— Что там? Обручальное кольцо? Да?
Малика разжала кулак. На ладони лежала брошь — чайка из молочно-белого опала и орёл из чёрного сапфира держали крыльями платиновый щит.
— Герб Грасс-Дэмора, — протянула Галисия разочарованно и свела брови. — Значит, Адэр… А ещё говорила, что между вами ничего не было.
— Не было.
— Мужчины не дарят такие подарки просто так.
— Как видите — дарят, — сказала Малика и спрятала коробку под кровать.
Когда-то, в другой жизни, она вышла из обители Праведного Братства в плаще Сиблы. Адэр сказал, что белое ей к лицу. Она ответила: «В красном мне лучше». Адэр пообещал подарить ей красное платье. Надо же, не забыл. Приказал Макидору сшить наряд перед её отъездом в Ракшаду. Прощальный подарок… Мило.
Желая прекратить поток ненужных воспоминаний, Малика предложила Галисии пройтись по дворцу, точнее, по Приюту Теней. Галисия сослалась на усталость. Вытащила из сумки карандаши и блокнот и с демонстративно-равнодушным видом забралась на кровать. Внутренний голос подсказал Малике: дворянка либо не хочет надевать чаруш и ошейник, либо в ней проснулась ревность.
Коридор встретил тишиной и ароматом цветущей вишни. Малика шла по скользкому паркету мимо закрытых дверей, а воспоминания бежали следом. Лучи закатного солнца, проникая через витражи, окрашивали воздух в розовые тона. В бликах на стенах чудились деревья, роняющие цвет. В ушах звучала музыка. Под эту музыку она танцевала с Адэром на балу. Или нет… Они танцевали в саду на окраине Аврааса. Но там не было музыки.
Малика прижала руки к вискам. Что с ней происходит?
— Шабира…
Малика оглянулась:
— Кенеш, почему здесь нет людей?
— Люди везде, за каждой дверью. Служанки, кухарки, прачки, портнихи. — Старуха тяжело вздохнула. — Твоя служанка не может спать в твоей спальне. Её место в передней комнате, рядом со мной, на полу.
Малика указала на двустворчатую дверь в конце коридора:
— Что там?
— Теневой кубарат.
— Иштара? — голос Малики предательски сломался.
— Нет. Низложенного Шедара.
— Почему эти женщины все ещё здесь?
— После коронации хазира Шедар выберет пятьдесят кубар и отправится с ними в пустыню на просторе.
— Куда?
— Хазирад подарил Шедару остров, где он проведёт остаток своей жизни.
— Куда он денет остальных кубар? — спросила Малика и с опозданием подумала, что этого лучше не знать.
— Некоторых оставят работать во дворце хазира или во дворце его супруги. Остальные отправятся домой — если семья за них заплатит.
— А если семья не заплатит?
— Отдадут заключённым.
Малика пошла обратно, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег. Старуха насилу успевала за ней.
— Как тебе жилось в кубарате?
— Это были самые лучшие годы в моей жизни.
Малика остановилась:
— А потом?
— Потом я состарилась. Кубары не живут в кубарате больше двадцати лет.
В тридцать три Кенеш стала не нужна хазиру.
— Тебе не хотелось домой?
Старуха раскинула руки:
— Здесь мой дом. Здесь мой рай.
Войдя в ванную, Малика с силой дёрнула зажим и сломала замок. Шея заныла. Завтра будет заметен след от ошейника. Ну и плевать. Всё равно никто не увидит. Бросила чаруш на пол. Вырвав пуговицы с корнем, стянула с себя платье. Ни прохладная ванна, ни аромат весенних цветов не успокоили расшалившиеся нервы. Если Иштар не возьмёт Галисию в жёны — что спасёт её от роли кухарки или швеи? А если она, шабира, пойдёт против обычаев этой ужасной страны — что сделают с ней?
Малика посмотрела на ложе из чемоданов и улеглась на кровать рядом со спящей Галисией. Обняла её за плечи:
— Я тебя здесь не оставлю.
