— Иштар, посмотри на меня.
— Нет, женщина. На эту удочку я больше не поймаюсь.
Малика засучила ногами, но вылезти из-под груды мышц не смогла:
— Я закричу.
— Кого ты позовёшь? Этих полудохлых вшей? Кричи. Пока ты доползёшь до трапа, я раздавлю их. Если бы я в этом сомневался, я бы сделал так. — Иштар зажал ладонью Малике рот. — Но я в себе уверен.
Убрал руку. Упёрся лбом Малике в скулу и повернул её голову набок:
— А так ты не сможешь меня укусить. Но это ещё не все. Эта поза мне не нравится. — Иштар перевернул Малику на живот. — Я возьму тебя, как жеребец кобылу.
Вцепился в пояс её штанов, потянул вверх. Приподнял над полом девичьи бёдра и подпёр их коленями:
— Сейчас начнётся самое интересное.
— Малика, — раздался старческий голос.
Иштар прошептал ей в ухо:
— Началось.
— Малика! Иди к нам, дочка.
— Я сверну им шеи, — предупредил Иштар.
— Я сплю, Мун.
— Тебя не тошнит?
— Нет, Мун. Всё хорошо.
— Умница, — прошептал Иштар и ещё глубже затолкал пальцы под пояс штанов Малики. — А когда я с тобой натешусь, ты будешь молчать, как молчат тысячи свободных женщин.
Упираясь лбом в днище, Малика завела руки назад и обхватила его локти:
— Не всё так просто, Иштар.
Он переместил ладони ей на плечи и вздёрнул её, как на дыбе. Малика застонала.
— Всё очень просто. Ты себе даже не представляешь, насколько всё просто. — Выпустив Малику, Иштар улёгся на спину. — Если бы ты родилась мужчиной, мы бы говорили с тобой на одном языке, и мне не пришлось бы объяснять очевидные истины.
Малика села. Обхватила себя за плечи:
— Ты мерзавец.
— Почему? Если бы я хотел тебя взять, я бы с тобой не разговаривал. Неужели ты не поняла?
— У меня не осталось сил, а ты этим воспользовался.
— Неделю назад я тоже был сильней. Мы в равных условиях.
Малика всхлипнула.
Иштар похлопал её по спине:
— Успокойся.
— Ты унизил меня, а теперь говоришь — успокойся?
— Никогда не говори мужчине, что можешь за себя постоять. Ложь возбуждает. Я преподал тебе урок. Скажи спасибо. — Иштар заложил руку за голову. — Я мог бы тебя многому научить.
— Ещё один урок я не переживу.
Иштар вцепился в её куртку и повалил Малику на одеяла:
— Давай спать.
Малика ворочалась. Иштар смотрел на крошечный огонёк в лампе и слушал, как волны бьются о борт шхуны. Каждый удар был чуть слабее предыдущего.
— Меня снова тошнит, — пробормотала Малика.
— Как же с тобой тяжело.
— С тобой легко.
— Не огрызайся. Представь, что видишь горизонт или неподвижные огни.
— Не получается.
— Подумай о чём-нибудь приятном.
— Надо быть идиоткой, чтобы рядом с тобой думать о приятном.
— Или ракшадкой, — добавил Иштар.
— Идём на палубу.
— Ну, уж нет. Мне сейчас очень хорошо. Я лежу в горячей ванне и наблюдаю за тобой.
— И что я делаю? — спросила Малика вкрадчиво.
— Ты сидишь на бортике ванны. Ты принесла мне вино. Подогретое, со специями, в глиняной кружке. Сто лет не пил. А ты пила подогретое вино?
— Я и холодное ни разу не пила.
— Не обманывай. Я вижу, как ты тайком делаешь глоток.
— На краю ванны сижу не я. Ты ошибся, Иштар.
— Ты пришла, потому что я не бросил тебя, переодел, согрел, провёл урок и уложил спать. Ради тебя я забыл свои принципы.
— За что мне такая честь?
Иштар обнял Малику одной рукой, другую руку подсунул ей под голову:
— Ты человек моей стаи. Теперь в моей стае два одиноких человека-волка.
— Тогда я не волк, я волчица.
— Да, волчица. Когда Всевышний раздавал тела, твоей душе надо было встать в другую очередь.
— Некому было подсказать.
— За час я сделал для женщины столько, сколько не делал за всю жизнь. В благодарность за это ты принесла мне вино. Ты не могла не прийти… Ты же придёшь?
Малика вздохнула.
— Это да или нет? — спросил Иштар.
Выдержав паузу, она ответила:
— Я принесу вино. Но в ванную не зайду.
— Я пошёл против всех своих принципов, а ты не можешь поступиться всего одним?
— Не могу.
— Волчица должна чем-то жертвовать ради волка, если волк ради неё жертвует всем.
— Я не из твоей стаи.
Иштар вытащил руку из-под головы Малики. Приподнялся на локте:
— Вставай, женщина.
— Это ещё зачем?
— Слышишь, как тихо? Мы в раю.
Малика подтянула плед к подбородку:
— Иди. Потом расскажешь, как там.
