***
Мотоцикл летел к горизонту. Делал разворот и возвращался к автомобилю. Анатан светился от восхищения и, широко улыбаясь, показывал большой палец. Адэр не разделял его радости; мысли были заняты шестым прииском. Его вливания в казну последние три года были мизерными, несмотря на то, что сапфиры на самом деле добывали на двух месторождениях.
Внимание привлёк столб посреди пустоши. Стрелка на прибитой к нему доске указывала на растёкшиеся в знойном мареве горы. Надпись гласила: «Мертвецкая — 3 мили». Анатан поехал именно туда, в сторону скал и мертвецкой. Малика вцепилась в платье и побледнела.
Небольшое селение встретило леденящей кровь тишиной. Ветер бесшумно гнал облако пыли по безлюдной искривлённой улице, кидал горсти мелкого песка в закрытые окна и двери, трепал стебли соломы, свисающие с крыш лачуг. Низкие заборы из кольев, вбитых в землю один подле другого, отбрасывали тени, вонзающие острые зубья в ухабистую дорогу.
Заглушив двигатель, Адэр наблюдал, как Анатан приваливает мотоцикл к частоколу, идёт через двор дома, исчезает в тёмном дверном проёме.
Прошло пять минут, десять, Адэр заволновался: вдруг Анатан рассказывает другу о ночном конфликте с инспектором, и они вместе продумывают, о чём сказать, а о чём умолчать. Не выдержав, Адэр приказал Малике оставаться в машине и выбрался из салона. Неожиданно завыла собака. По затылку колкой вереницей пробежали мурашки. Из ниоткуда возник ворон. Шумно взмахнув чёрным плащом, уселся на заборе. Сверкнул глазом-угольком и то ли застонал, то ли тяжко вздохнул.
Сопровождаемый скорбным взглядом птицы, Адэр торопливо вошёл в перекошенную калитку, в три шага пересёк двор и почти вбежал в охваченную сумраком прихожую; в нос ударил запах свежих досок и цветов. Нащупал сбоку дверь; печально скрипнули петли. Переступив порог, споткнулся о ведро с водой.
Комната без мебели. На зеркало наброшен платок. Вдоль стен скамейки, сколоченные на скорую руку. Анатан сидел, ссутулившись. Примостившись рядом с ним, старуха комкала костлявыми пальцами половую тряпку. Анатан произнёс безжизненным голосом: «Я… я просто не верю». И уронил голову на грудь.
Досадуя на свою нетерпеливость, заставившую ринуться в дом, Адэр рассматривал плавающие в ведре кроваво-красные лепестки и жалел, что не начал проверку с этого прииска. Кто теперь ответит на его вопросы?
Хлопнув ладонями по коленям, Анатан поднялся:
— Езжайте в контору. Я попрощаюсь с другом и приеду.
На окраине посёлка Адэр проводил взглядом мотоцикл, уносящий понурого ездока к рощице, и направил машину в сторону нагромождения кряжей и хребтов. Некоторые скалы стояли с наклоном, как на полке, которой не хватило книг. Серели вогнутые утёсы, будто ветер нещадно бил их в самую сердцевину. В небо вонзались искривлённые вершины, похожие на дымок потухшего костра.
Немного погодя Адэр остановил автомобиль у подножия горы. Из вытянутого, как казарма, строения вышел худой, точно иссохший страж. От уголка губы к виску тянулся уродливый шрам, отчего казалось, что человек криво усмехается. Пустой рукав рубахи был заправлен за пояс штанов, из второго рукава торчала трёхпалая кисть, обтянутая жёлтой кожей.
Выслушав Адэра, страж простонал:
— Ну, сколько можно? — Затряс изуродованной рукой, указывая на контору. — Что тут каждый месяц проверять?
Двинулся к двери, бормоча недовольно:
— Ездите, ездите. И горючего вам не жалко. — Вдруг обернулся. — А я ничем не могу вам помочь. Все документы в сейфе, ключа нет. О нашей беде слыхали?
— Что случилось с начальником? — поинтересовался Адэр.
Страж указал на крутую тропинку, взбегающую по склону горы:
— Оттуда сорвался. Все внутренности отшиб. Крепкий был мужик, ещё три дня мучился.
— Где находится прииск?
— А вам какой нужен? «Горный» или «Котёл»?
На языке вертелось: «Котёл». Но решив не соваться к смертникам без охраны, Адэр сказал:
