— Тем не менее мне хочется посмотреть работы, а потом я отдам, — он тут же поправился, — потом я отошлю их с припиской тайному советнику Тоблеру. Так будет лучше всего.
Хагедорн выпрямился и побледнел,
— Кому вы хотите послать этот хлам? — спросил он.
— Тайному советнику Тоблеру, — ответил Кессельгут. — Я знаю его двадцать лет.
— Хорошо знаете?
— Встречаюсь с ним ежедневно.
У молодого человека сперло дыхание.
— Ну и денек, — сказал он, — рассудок можно потерять. Многоуважаемый господин, не шутите, пожалуйста, со мной, Я говорю очень серьезно, Тайный советник Тоблер читает ваши письма?
— Он дорожит моим мнением, — гордо заявил Иоганн.
— Мои работы наверняка ему понравятся, — сказал Хагедорн. — В этом отношении у меня мания величия, Она ничего не стоит, но поддерживает хорошее настроение. — Он поднялся, — Отправлю сейчас матери открытку экспресс-почтой. Но я вас еще застану?
— Буду очень рад, — сказал Кессельгут. — Не будучи знакомым, передаю привет вашей матушке,
— Она у меня молодец, — сказал Хагедорн. Дойдя до двери, он обернулся. — Один вопросик, господин Кессельгут: у вас в номере есть кошки?
— Не обратил внимания, — ответил тот. — Думаю, что нет.
Пересекая холл, Хагедорн неожиданно столкнулся с госпожой Каспариус. Она была закутана в норку и обута в опушенные мехом ботики. Рядом с ней шел в шубе торговец антиквариатом Ленц.
— Пойдете с нами? — спросила дама. — Мы идем на эспланаду. Там сегодня бал на открытом воздухе. Разрешите вас познакомить? Господин Хагедорн — господин Ленц.
Господа поздоровались.
— Присоединяйтесь, господин Хагедорн! — сказал толстяк Ленц. — Наша милая дама страсть как любит танцевать. Впрочем, и танцует страстно. А я со своей фигурой не очень-то смогу прижиматься. Я слишком выпуклый.
— Извините, мне надо сейчас написать письмо, — сказал Хагедорн.
— Почта работает весь день, — сказала госпожа Каспариус. — А танцуют только вечером.
— Письмо надо отправить сегодня, — сказал Хагедорн с сожалением. — Проклятые дела! — И он поспешно удалился.
Госпожа фон Маллебре, увидев его, подала знак барону. Тот поднялся, преградил с улыбкой молодому человеку дорогу, представился и спросил:
— Вы разрешите познакомить вас с очаровательной женщиной?
— Прошу, — ответил сердито Хагедорн и подчинился общепринятой церемонии. Келлер сел, а молодой человек остался стоять, проявляя нетерпение.
— Боюсь, мы вас задерживаем, — сказала Маллебре.
Ее голос звучал на терцию ниже обычного. Она стремилась произвести эффект. Келлер улыбался. Он знал акустическую тактику госпожи фон Маллебре.
— Сожалею, но вы правы, — сказал Хагедорн. — Почта! Проклятые дела!
Маллебре неодобрительно покачала головой, тряхнув черными завитыми волосами.
— Вы же здесь, чтобы отдыхать.
— Заблуждение, — ответил он. — Я приехал, потому что меня послали сюда за выигранный приз на конкурсе.
— Присаживайтесь, — сказала Маллебре.
Люди за соседними столиками с любопытством прислушивались к разговору.
— Очень любезно с вашей стороны, — сказал Хагедорн. — Но мне нужно идти. Всего хорошего.
Он ушел.
Барон Келлер засмеялся.
— Вот и незачем было торопиться с ужином, почтеннейшая.
Маллебре посмотрелась в зеркало пудреницы, припудрила свой аристократический нос и сказала:
— Поживем — увидим.
На лестнице Хагедорн встретил Шульце.
— Промерз до костей, — пожаловался тот. — У вас в номере тоже не топят?
— Да нет же, — ответил Хагедорн. — Не хотите ли заглянуть ко мне? Я должен написать домой. Со мной случилось невероятное происшествие. Угадайте! Нет, никто не догадается. Подумайте только: я сейчас разговаривал с господином, который лично знает старого Тоблера! И ежедневно с ним встречается! Что вы на это скажете?
— Быть того не может, — сказал Шульце и последовал за молодым человеком на второй этаж.
Хагедорн включил свет.
Шульце показалось, что он видит сон: гостиная, спальня, облицованная кафелем ванная. Что это значит? — подумал он. Не настолько же лучше его решение конкурсных задач, чтобы мне всучили жалкую каморку под крышей, а ему такую анфиладу.
— Хотите выпить? — спросил Хагедорн. Он налил в рюмки французского коньяку. Лауреаты чокнулись.
