— Мрак, — крикнул Таргитай в спину оборотню, — а пусть идут себе?
— На чем поедешь, конеубийца?
С верблюдов соскакивали вооруженные люди. Мелкие в кости, низкорослые, но защищенные бронзовыми щитками на груди и плечах, с круглыми щитами. Они торопливо выровнялись в линию, выставив щиты, а острия мечей направили на бегущих.
Мрак отшвырнул лук, выдернул секиру. Воины отшатнулись — секира была в человеческий рост, в крови, с налипшими на лезвии волосами. Звероватый чужак налетел как черная буря.
Двое на верблюдах поспешно направили горбатых зверей на невров. Таргитай ударил ближайшего, верблюд суетливо шагнул, и черное острие, срубив ногу, как тонкий прутик, с треском развалило верблюду бок. Из широкой раны хлынула темно-красная горячая кровь.
Таргитай застонал от стыда. Мрак заорал:
— Душегуб! Верблюда за что?
— Ты ж говорил, коней не трожь, — вякнул Таргитай в оправдание. — А это верблюд… Нечаянно!
— За нечаянно бьют отчаянно. Берегись, они схватили луки!
— Верблюды?
Мрак ухватил за ногу седока, дернул. Тот распластался в пыли, плоский как лист дерева. Мрак одним прыжком оказался на горбатом звере, забрался в странное седло. Сонный верблюд завизжал, почуяв хищного волка. Мрак бешено выкатил глаза, рванул за узду, направил на головного: там сгрудились конные и пешие воины, бестолково размахивали мечами.
Человек в красном тюрбане высунулся из шатра, орал, брызгал слюной.
— Хоть лопни теперь, — процедил Мрак сквозь зубы. — Кто зарится на чужую шерсть, вертается стриженым. Тарх, имай коня!.. Имай, говорю, а не…
Таргитай с раскаленным до оранжевости Мечом гонялся за конями с опустевшими седлами. Те пугались крови на руках человека и хищного металла, храпели дико, увертывались.
Мрак ругнулся бессильно: ошалевший волхв бежал прямо на кучку воинов, что окружили хозяина каравана!
— Сюда, дурень! — заорал Мрак. — Сюда!
Таргитай выпустил из рук узду, поймал-таки одного, оглянулся с недоумением и готовностью выполнять. Мрак разъяренно отмахнулся: не ты один дурень, еще один, только мудрый дурень, а ученый дурень хуже неученого, стоеросового…
Олег то ли услышал, то ли сообразил — на бегу круто свернул прямо перед воинами, те даже сделали шажок вперед, ожидая удара грудь в грудь. Волхв подбежал к Мраку, по дороге стоптал смуглолицего, тот пытался укрыться за щитом.
Внезапно весь караван заколыхался. Там заорали, защелкали бичи. Верблюды сдвинулись, пошли, все ускоряя шаг, пока не ударились в бег. Тяжелые тюки раскачивали их из стороны в сторону. Уцелевшие всадники щелкали бичами, орали, кололи верблюдов сзади мечами.
Мрак подобрал свой лук, наложил стрелу, долго целился. Когда белое перо со свистом ушло, задний на верблюде вскинул руки, словно пытался взлететь, соскочил, но в песке остался недвижим. Стрела торчала между лопаток. Еще один вскинул руки, на этот раз взывал к небесам.
— В спину, — бросил Таргитай с укоризной. — Я думал, в спину не бьешь.
— Пусть и другие так думают, — огрызнулся Мрак. — Они тоже… Когда оравой на троих, бедных и жалобных, рази не в спину?
Верблюд под ним взревел, пустился за убегающими. Мрак осторожно свесился, зацепившись ногами, ухватил заднего зверя за узду. Рука по локоть оказалась в липкой зеленой слюне. Мрак отдернул руку, выругался, вытер о лохматый бок своего зверя, такого же слюнявого, ударил, погнался, на этот раз поймал, со злостью огрел вислогубого слюнтяя по хитрой морде.
— С людьми жить — по-людски выть, — объяснил Мрак, не надеясь, что услышат. — На нашем месте даже боги на кражу пойдут.
Таргитай так и не изловил коней: упустил так упустил, в отчаянии изловчился хватануть за узду горбатого зверя. Верблюд в страхе взревел, руки чужака были по локоть в крови, оплевал с головы до ног, но Таргитай на этот раз не отпустил, страшась гнева Мрака.
Мрак подъехал, второго верблюда вел в поводу.
— Олег! Мы добрые — и для тебя конячку пымали. Правда, горбатую.
Олег подбежал, жадно хватая ртом воздух, с разбега ухватился за верблюда Мрака. Волхв был белым, губы тряслись, глаза лезли на лоб.
— Чего это они? За что?
— Не можешь опомниться? — брезгливо удивился Мрак. — Не сторговались, только и всего.
