— А если это был ее парень? — спросил Таргитай невинно.
Лиска все возилась, прижималась к широкой спине волхва, умащивалась. Таргитай посочувствовал:
— Потерпи. Уже скоро. А ежели поблевать, то предупреди — отсяду.
Лиска была зеленая, часто подпрыгивала, словно внутри скакал заяц. Таргитай на всякий случай все же отполз, цепляясь за жесткие перья. Олег сидел на загривке Рух, сгорбленный, сам похожий на озябшую ворону. Мрак лежал, вцепившись обеими руками. Он тоже был зеленым как Лиска, часто закрывал глаза, а когда взгляд упирался в спину Олега, на суровом лице оборотня проступало изумление. Волхв сидит, свесив ноги в бездну, видит проплывающие далеко внизу крохотные дома и кустики деревьев, и еще ни разу не сменил штаны!
Таргитай наконец взмолился:
— Олег, нельзя ли твою дрофу посадить? У кустика?
— Можно, — ответил Олег, не поворачивая головы. — Но тогда от кустика придется пешком. А в чем дело? Приспичило?
— Я терплю, но Лиска меня беспокоит. Она уже как надутый бычий пузырь. А мне уже отсаживаться некуда!
Олег смолчал. Лиска ощутила его незримое тепло, словно заботливо укутывал в толстую шкуру. Как на зло птица провалилась в воздушной рытвине, и желудок Лиски прыгнул в горло. Она изо всех сил сцепила зубы, борясь с тошнотой. Олег что-то пробормотал, птица наклонила крылья, земля начала по ровной кривой приближаться. Мрак приподнял голову, взглянул и снова прижался щекой к перьям. Глаза были плотно зажмурены.
Таргитай с восторгом глазел по сторонам, толкал в бок то Лиску, то Мрака.
— А вот стадо!.. А вон дуб — каким махоньким кажется!.. Гляди-гляди, это речка аль червяк ползет?
— Сам ты дуб, — проговорил Мрак сквозь зубы. Глаз он не открывал. — Да еще и зеленый!.. И червяк прибитый…
— Какой ты, Мрак, грубый! Лиска, глянь, какое озеро круглое!
— Сам ты круглый, — простонала она тоже сквозь зубы. — Откуда только таргитаи берутся… Я слышала, когда решили перебить всех дураков на свете, ты тоже выбрал палку побольше?
Таргитай подумал, потряс головой:
— Не стану их бить. Пусть живут все. Какая ты недобрая!
Ветер свистел резче, в лицо били запахи степных трав, выжженной зноем земли. Земля неслась навстречу, накренившись как парус. Наклонно торчали чахлые деревья, а зеленый кустарник казался налипшим на стену мхом.
Пальцы Мрака сжали перья так, что те захрустели, а костяшки пальцев побелели. Олег наклонился, держась за толстую шею птицы, что-то выкрикивал, перекрывая встречный ветер.
Вдруг земля встала на место, только замелькала быстрее. Птица словно провалилась, людей тряхнуло. Голенастые лапы замелькали с такой скоростью, что толчки слились в беспрерывную медленно затихающую тряску. Рух растопырила крылья, выставив их, как парус, гасила сумасшедший бег о встречный ветер, а когда наконец остановилась, то и проклятый ветер, что изматывал душу весь полет, как на зло тут же утих.
Олег осторожно потрепал по плотной шее, похожей больше на ствол матерой сосны.
— Спасибо, птица… Неплохо летела.
— Да и села лучше тебя, — сказал Мрак. Он приподнялся, голос его был неустойчивым, но от того еще более язвительным. — Правда, не шибко.
Рух, словно выходя из зимнего сна, медленно повертела занемевшей шеей, повернулась к людям, посмотрела сперва одним глазом, потом другим. Желтый зрачок расширился, хищный клюв начал приоткрываться. Мрак по серьезному лицу волхва понял: от птицы, что приходит в себя, надо поскорее избавиться, взял секиру и уже приготовился шарахнуть ее по голове.
— Не смей, — прошептал Олег. — Только разозлишь!
— Тогда по лапам? — предложил Мрак. — Чтобы упорхнула.
Олег торопливо делал знаки, рисовал в воздухе кривые линии. Рух даже шею вытянула, смотрела, потом грозно заклекотала, взмахнула крыльями, пробуя их на прочность, тяжело побежала прочь, переваливаясь с боку на бок как простая деревенская утка.
Все четверо с облегчением смотрели вслед. Олег сказал с нотками тревоги:
— Дальше придется пешком. А мы одолели едва половину пути!
— Зато миновали Пески, — напомнил Мрак бодро. — Теперь пойдет все как у людей: звери, разбойники, жулье, враги, продажные девки для Тарха.
