— Это даже хорошо, что перепутал!
— Да ладно, ладно, — сказал Мрак. — Все, что ни делается, к лучшему. Вот Тарх вообще такое брякнул, что и на голову не налезет, а нас даже не разнесли на клочки… Дурацкий мир, в котором живем! В другом давно бы прибили.
Таргитай уже любовно щупал дудочку, улыбаясь своим мыслям. Сказал рассеянно:
— Вообще-то он мне нравится.
Мрак с Олегом переглянулись. Мрак безнадежно махнул рукой. Олег сказал с неуверенностью:
— Мне, вообще-то, тоже.
Таргитай поднес дудочку к губам:
— А я, будь богом, все-таки сделал бы лучше.
Лиска прыснула, Мраку показалось, что даже кони заржали, жеребец под ним зашатался — едва не упал от смеха.
— А лень куды бы дел? — спросил Мрак очень серьезно. — Она ж родилась раньше тебя. Сперва говорит лень, потом — ты.
Таргитай почесал в затылке, задумался. Дальше они ехали под его насвистывание на дудочке. Змей певца не страшил, до него еще верст десять, а так далеко стоит ли заглядывать? Пусть под ним конь ломает голову о грядущем, у него она большая. Да еще Олег — он иссохнет, ежели не дать разобрать завтрашний день по щепочкам.
Дым стал реже, черный превратился в сизый, затем вовсе в белесый. Огонь исчез, вскоре уже все рассмотрели у подножия дерева нечто зеленое, похожее на ящерицу размером с сарай. На спине бугрился неопрятный горб. Невры не сразу узнали сложенные крылья.
— Кожистые, — определил Мрак. — Как у Олега!
— И летает, наверное, — предположил добрый Таргитай, — так же замечательно.
— Только наша вещая птаха огнем не дышит, — сказал Мрак, он бросил взгляд на волхва. Тот, судя по жестам, убеждал Лиску держаться позади. Если со Змеем что случится, то чтобы не встревала. Двое, мол, в драку, а третий… третий в другое место. Тем более женщина. Хоть и злая.
Мрак понюхал воздух, привстал.
— Не успеваем. А в потемках не наступить бы ему на хвост… Привал, ребята!
По дороге встречали странные холмики — деревянные, иной раз до половины вбитые неведомой силой в землю. Олег первым догадался, что к чему, все рассматривал потрясенно, потом привык даже он, сейчас же Мрак один такой холмик умело надсек — дерево было твердым, как камень, поджег стружку, затем подпалил весь холм — древесную чешуйку, что свалилась с Дерева!
Странное дерево горело мощно, Степь осветилась на сотни шагов. От жара невры трижды отсаживались. Мрак поджарил добытых по дороге дроф, вывалял в золе — пепел оказался еще солонее, чем от простого дерева. В ночи выли степные звери, над головой проносились темные тела. Огонь вспыхивал, однажды раздался страшный крик, полный ярости. Запахло паленым.
— Задницу припалил, — меланхолично заметил Мрак. — Поучился бы у нашего волхва. Зайца из-под небес бьет! Без промаха.
— Олег летает, — согласился Таргитай с завистью. — Уже здорово. А что иной раз мордой оземь, так своей же мордой! И не из-под самых облаков, а то бы уже убился. А голова у него, хоть и волхв, крепкая…
Олег морщился, ерзал от такой защиты.
— Хохотать по-волчьи приходится, а вы зубы скалите. Как пройдем мимо Змея? Почему никто даже не думает? Тарх — понятно, но ты, Мрак?
— Мимо? — удивился Мрак. — Рази такой пропустит? Такого надо бить по голове. А вот как, думай ты.
— Я все время об этом думаю!
— Да? — удивился Мрак снова. Он покосился на разрумянившуюся у костра амазонку. — Все время про Змея думаешь?
— Да, — ответил Олег сердито. — Мой задум: пройти мимо него в потемках. Змей тоже должен спать, все звери ночью спят, кроме ночных, конечно.
— А Змей?
— Ящерки и гадюки ночью спят, им холодно. А Змей — это большая ящерка. Или крупная гадюка.
Мрак с сомнением поскреб когтями волосатую грудь.
— Да? Такому сараю и мороз не помеха. Разве что привык… Маленьким был, шкурка была как вон у тебя, так себе. Среди лета замерзал, особливо ежели шелудивым уродился…
Мясо пахло вкусно, а после долгого перехода сожрали и косточки. Лиска вслед за неврами расстегнула пояс. Олег же, напротив, поднялся — бледный, посуровевший, тяжело вздохнул, прерывисто, как после долгого плача, пошел из освещенного круга. Мрак с сочувствием пробормотал вслед:
— Ишь, горбится, ровно коня несет. Не любит, ох как не любит это дело.
