— Как это?
— Это убивает, — ответил Таргитай чистым детским голосом. — Я не хочу убивать. А Жезл… Не знаю, но я оставлю Меч, ежели велите, в обмен на Жезл.
Всадники суетились, перемещались, что-то выкрикивали сорванными голосами. Богдан поднял руку:
— Тихо!.. А вы, странные, если пропустим к Дереву, в самом деле оставите Меч?
Мрак показал дурню кулак размером с детскую голову, но Таргитай ответил без колебаний, даже с облегчением:
— С радостью. Я не люблю этот Меч.
Всадники смотрели с широко открытыми ртами, а Богдан после паузы сказал медленно:
— Мы пропустим вас. Ты говоришь искренне. Ты в самом деле понимаешь, что Жезл сильнее Меча.
Всадники расступились. Обалдевший Мрак тронул коня, четверка медленно тронулась в проход. Олег смотрел в хмурые напряженные лица, сжимался от страха — четверых легко истыкать стрелами, но не стреляют, даже мечи вложили в перевязи! Наивная дурость Таргитая оказалась сильнее его мудрости и отваги Мрака. Правда, сам Таргитай еще меньше понимает, почему не тронули, но дорога к Дереву открыта!
Когда стража Дерева осталась позади, Мрак вздохнул, словно свалил с плечей горный хребет, сказал с великим облегчением:
— Здорово ты их наколол, Тарх! Поверили.
Таргитай поспешно спрятал дудочку.
— Я в самом деле оставлю Меч.
Даже Олег и амазонка подпрыгнули в седлах, а Мрак вытаращил глаза:
— Сдурел?
— А что? Мрак, твоей секирой можно хотя бы лес рубить или дрова колоть, а Меч только убивает. И только людей!
Олег смолчал, люди бывают разные, иных убивать — спасать целые племена. Мрак же покраснел, голос стал угрожающим:
— Таргитай, мы уцелеваем только чудом, да по дурости. Умные уже бы сгинули. Нам щепка может спасти шкуры, а ты от такой штуки отказываешься! Даже боги не брезговали, а ты белых ручек марать не изволишь. Ладно, хвороста нарублю своей благородной секирой, Олегу хватит всей его мощи волхва, дабы разжечь костер без огнива — вечно теряет, спасибо Лиске: находит и незаметно кладет ему в сумку, а вот тебе выпала, дурню, редкая удача — рубить и крушить ворога!
Таргитай подумал, двинул плечами:
— Не понимаю такой удачи.
Мрак всплеснул руками:
— Дурень, это же всем понятно! Об этом даже песни поют. Вспомни Странника. Тебе ж самому нравятся песни про поединки, кровь из ран, битвы с великанами, схватки со Змеями, спасать девок из плена, крушить и низвергать!
— Нравятся, — ответил Таргитай. — Я тогда ночь не спал, его песни в ушах звучали. Песни про битвы с врагами нравятся, а вот самому биться не нравится.
— Боги, если бы это сказал Олег…
— Мрак, я слишком глуп, чтобы чувствовать страх, но не люблю убивать. Жалко! Если бы убивать, чтобы не умирали…
Мрак глухо захохотал, рассмеялся и Олег. Звонко залилась смехом, как серебряный колокольчик, Лиска. Таргитай ехал с насупленным лицом — смеются над ним, затем заулыбался во весь рот. Его глупое честное лицо стало совсем счастливым, светлым.
Мрак оборвал смех: далеко впереди вился столбик черного дыма. Остальные умолкли, видя его насупленное лицо. Оборотень оглянулся на маячивших далеко позади всадников.
— Видите?
— Опять стража? — спросил Олег.
— В чешуе и с когтями. Змей, помните?
— Для чего же нас пропустили? — спросил Таргитай недоумевающе.
— Может быть, чтобы посмотреть, как Змей сожрет? Жизнь скучная, забав мало, глазу отдохнуть не на чем.
Таргитай хлопал глазами, не понимая. Олег подобрался, напрягся. Страшное заклятие не поможет: нет такой трещины, чтобы провалилось Мировое Дерево. Да и Жезл тогда пропадет!
Приблизились, в клубах черного дыма начали проскакивать багровые искры. Мрак все темнел, Таргитай перехватил его злой взгляд, брошенный на Меч: людей, гад, сечет, еще как сечет, а самого гада — да такого крупноватого! — не берет, хоть плюй на него.
— Огнедышащий, — определил Олег. Он спешно листал книгу. — Против простых драконов знаю, против крылатых знаю…
— Знаешь? — спросил Таргитай с недоверием.
— Только пользоваться не умею, — признался Олег. — А вот против огнедышащих даже не видел отворота.
— А был бы, ты его опять перепутал с чем-нибудь, — сказал Мрак. — Хватит с нас жаб с неба!
Лиска сказала с негодованием:
