Олег побелел как мел.
— Ни за что на свете!
— Зарекалась свинья, — хмыкнул Мрак. — Что это летало? Лесной кабан с крыльями?
— Да-да, — сказал и Таргитай жадно, — что это было?
Олег торопливо хватал одежду, стараясь не смотреть на Лиску. Та суетливо помогала одеться, она-де умеет ходить за ранеными. Мрак откровенно скалил зубы. Таргитай не находил места, крутился вокруг, скакал козлом, пока Мрак не гаркнул:
— Излови коней! Олег аки орел пойдет в поднебесье, а нам как?
Таргитай кинулся ловить: Олег аки орел, хотя пока что на орла похож мало, Мрак перекинется волком, только ему, неудахе, идти до посинения, а черные вороны и так уже присматриваются прямо на лету, уговариваются: кому печень, кому селезенку, а кому и в заднице долбаться…
Когда Олег кое-как напялил одежду — руки тряслись будто кур крал, — Мрак потребовал уже посуровевшим голосом:
— Рассказывай.
— Что? — спросил Олег несчастным голосом.
Он все еще был бледным, дышал тяжело, выглядел сразу похудевшим, измученным, словно на нем воду возили. Лиска с готовностью принесла баклажку, Олег выхватил, струйка воды полилась мимо рта. Мрак смотрел с брезгливой жалостью.
— Летать, поди, интереснее, чем рыскать серым волком. Можно погадить на голову, никто не достанет. Только ноги поджимай, за тучи задеваешь, а нам только дождя не хватало!
Олег вздрогнул, все еще бледный, яростно почесал икры. Таргитай привел коней. Лиска с готовностью взлетела в седло. Олег же попросил с бледной улыбкой:
— Я сейчас и на щепку не взлезу, дайте перевести дух… Такого страху за всю жизнь не видывал. И на сто лет вперед насмотрелся.
— Во храбрый будешь! — обрадовался Мрак. — Прямо Тарх. А чем тебе в небе не нравится? Крылья без перьев? Или шерсть не такая?
Олег сказал тревожно:
— Мрак, я сам не помню, как взлетел, во что превратился. Внезапно меня понесло, а когда оказался над землей, уже колотил крыльями, чтобы не грохнуться мордой о землю. Да и то не очень получилось.
Лиска нехотя слезла, начала собирать хворост. Таргитай перехватил взгляд Мрака, оборотень не возражает против привала, тоже приволок пару сушин, развел костер. Олег кое-как доковылял к огню, его передергивало, а руки все еще тряслись. Амазонка чуть не разрывалась от жалости, укрывала ему плечи одеялом из шкуры. Олег кутался, лязгал зубами.
Ели забитого Олегом зайца. Олег вздрагивал уже реже, вымученно растягивал губы. Слабый румянец окрасил щеки, но под темной от солнца кожей не рассмотреть. Мрак ел, морщился, сказал громко:
— Вот теперя наедимся от пуза… Олег нам в небесах будет бить уток! Аки орел выглядит издали самых жирных, а потом аки отважный сокол шарахнет грудью — только перья из дур брызнут… нет, брызнут не перья, а перья посыпятся, как с него — столько Олег нам их нашарахает!
Таргитай доверчиво подхватил:
— А в самом деле! Олег, ты и селезня влупи, чтобы Мраку перья на стрелы поярче, а то бегаю-бегаю… Пока все разыщешь…
Олег смотрел с вымученной улыбкой. Лиска поправляла одеяло, укутывала, с негодованием поднимала голову, где в темнеющем небе реяли тени — каркают, проклятые, пугают! Без них на небо смотреть страшно.
— Страшно, — сказал он наконец. — Мрак, ты же знаешь… И ты, Тарх. Только ты, Лиска, не ведаешь, что я, в отличие от своих друзей, отвагой не блещу. Мне и на ровном месте бывает боязно, а тут вдруг хуже, чем на краю пропасти! Будто уже падаю…
— А крыла зачем? — спросил Таргитай негодующе.
— Крылья, Тарх, как твоя дудочка — уметь бы пользоваться. Птица рождается с крыльями, и то не сразу ширяет под облаками.
— Ты был похож больше на летучую мышь. Большую и гадкую.
— Но хищную, — добавил Мрак с насмешливым одобрением. — Как зайца шарахнул! Прямо в норе, надо же. Орел!
— Который дерево клюет, — добавил Таргитай ехидно. — Олег, не прикидывайся. Поди, сердце скачет от радости. Мне бы полетать — полжизни бы отдал!
— Это немного, — сказал Мрак посуровевшим голосом. — Ее нам осталось совсем ничего. Если Олег не научится летать, если рак не свистнет, а Таргитай не поумнеет…
Лиска заботливо поправила одеяло — Олега снова трясло. Обеими руками придержал прыгающую челюсть. Таргитай сказал торопливо:
