Трое против Колдовского Мира - страница 47

Сестра вдруг покачнулась, и я подхватил ее. Закрыв глаза, она припала ко мне, предоставив Кемоку возможность продолжить рассказ об их злоключениях.

— Мы уже три дня не ели, — сказал он, — и у тебя, как вижу, ничего с собой нет. Утром, правда, мы утолили жажду, собрав росу, но желудок требует чего-нибудь посущественней…

— Я прорвался к вам благодаря вот этой штуковине, — ответил я, подняв с земли огненный кнут. — Надеюсь, она поможет нам выбраться отсюда.

Кемок с сомнением покачал головой.

— Вряд ли. У нас не хватит сил. Каттея уже вконец измучилась.

Мне не понравилась безысходность, прозвучавшая в его словах.

— А что если мы посадим ее на рогача, а сами будем отбиваться от нечисти? — предложил я. — Может, попробуем?

Я понимал, что говорю глупость: стоит нам оказаться за пределами спасительного круга, и мы не сможем выдержать натиска чудовищных бестий. К тому же из рассказа брата и сестры я понял, что они очутились в этом круге отнюдь не по своей воле.

Каттея вдруг задергалась у меня в руках и застонала, как в ту ночь, когда сотворила Посланца. Она широко раскрыла глаза и уставилась перед собой невидящим взглядом.

— Неси ее сюда на площадку! — крикнул Кемок. — Здесь ей станет легче.

На сизых каменных блоках было разостлано одеяло, которое, очевидно, ночью служило постелью сестре и брату. Я уложил на него Каттею, помог Кемоку пододвинуться к сестре и сам лег рядом с ней. Каттея продолжала тихо стонать, ее руки подергивались и словно что-то ловили в воздухе.

Наконец она схватила Кемока за руку и крепко стиснула ему пальцы. Я взял ее за другую руку, и тотчас во мне появилось предчувствие, что сейчас произойдет чудо.

Над помостом возникло свечение. Оно усиливалось и усиливалось, пока не превратилось в отчетливое видение крылатого скипетра. Продержавшись на месте мгновение-другое, светящееся видение стрелой метнулось вниз, прочертив яркую полосу, подобную вспышке молнии, а Каттея при этом выгнулась дугой и громко закричала — сотворенный ею Посланец вернулся к ней. Сестра обмякла и затихла. Знание, открывшееся ей, было доступно и нам, так как сестра по-прежнему была мысленно связана с нами, и перед каждым из нас разворачивалась картина далекого прошлого этой земли. С этой минуты мы были слепы и глухи к тому, что происходило вокруг нас.

Удивительное зрелище открылось нам: мы словно парили над этой землей и видели ее такой, какой она была когда-то очень, очень давно. Под нами простирались горы, поля, леса и реки прекрасной, еще не тронутой порчей страны. Она была обжита и обихожена — здесь и там по ней были разбросаны деревеньки и поместья, с домами, окруженными великолепными садами. В ней было три города — нет, пожалуй, даже четыре, ибо у подножья гор высилось несколько башен необычного вида и назначения, образующих в совокупности городок. Населяли страну в основном люди древней расы.

Жили в ней и другие народы, прародители которых были еще древнее, чем пращуры тех, кто составлял основное население. Наделенные необычными способностями, они были весьма почитаемы. Эта страна казалась озаренной золотистым светом и манила нас к себе, как манят в ночи путника огни в окнах дома, где его ждут друзья. Но нам не дано было побывать в той чудесной стране — нас отделял от нее барьер времени.

Затем эта цельная панорама распалась как бы на отдельные картины, и мы стали свидетелями происходящих в стране перемен. Здесь тоже властвовали Мудрейшие, но их правление не было таким деспотичным, как в Эсткарпе, ибо Даром Силы владели не только женщины, но и мужчины.

Как проникло в эту страну зло? Оно явилось результатом благих намерений, а отнюдь не следствием чьих-то злостных устремлений. Неуемные искатели знаний — хотя их было совсем немного — начали производить опыты с Силою, которую, как им казалось, они хорошо освоили. Они делали одно открытие за другим, не замечая, что эти открытия, в свою очередь, незаметно влияют на них самих, изменяя не только мышление, но также душу и тело. Однако если сначала они интересовались лишь тем, как можно использовать Силу, то впоследствии с неизбежностью заинтересовались самой ее природой — чтобы стать всемогущими. Их не устраивали больше естественные, постепенные перемены, и они всему начали навязывать перемены моментальные. Ради самосовершенствования они начали проводить опыты над самими собой!