Трое против Колдовского Мира - страница 175

Дней через десять после моего пленения кочевники снялись с места и отправились на восток. Я не могу сказать, сколько лиг сделали мы, удаляясь от гор, которые по-прежнему неясно вырисовывались далеко позади. Я не единожды умоляла Ютту узнать по ее волшебному шару хоть что-нибудь о моих братьях, но она каждый раз неизменно отвечала, что не намерена понапрасну растрачивать себя на подобные пустяки и что я сама выясню все, когда наберусь сил для того, чтобы прибегнуть к мысленному поиску, а ее эти неоправданные усилия только сведут в могилу раньше времени. В общем, получалось, что в моих собственных интересах по возможности скорее научиться пользоваться шаром, если я не хочу ее преждевременной смерти. Впрочем, я с мрачным недовольством отметила, что, следуя своим собственным стремлениям, она была гораздо более могущественной, нежели тогда, когда я просила ее выполнить какие-либо мои желания.

Однако я отдавала себе отчет, что кроме нее никто не поможет мне вернуть потерянное, не говоря уж о том, что она оставалась своеобразным буфером между мною и мужчинами племени, особенно Сокфором, который не переставал преследовать меня своими мерзкими взглядами всякий раз, когда мы с ним встречались, Обрети я вновь хотя бы частицу своего утраченного Дара, я могла бы освободиться по крайней мере от этой угрозы: настоящую колдунью нельзя взять силой, против ее воли, и это однажды доказала моя мать в крепости Верлена, когда некий высокородный вельможа из Карстена хотел было затащить ее в постель.

Конечно, мне незачем было ссориться с Юттой, А она, мало сказать, что она была довольна, она просто торжествовала, когда в течение долгих часов обучала меня, явно надеясь, что я стану во всем похожа на нее.

Я непрерывно убеждалась в том, как неистово ждала она долгие годы ученицу, и теперь все ее чаяния были устремлены на меня.

Она располагала многими приемами колдуний, и я с легкостью усваивала их. Впрочем, очень скоро я стала находить эти занятия утомительными, потому что ее память рассеянно перескакивала с одного раздела на другой, который, как ей в тот момент казалось, мне должно было освоить в первую очередь. Все, что я в конце концов приобрела (со всем старанием, на какое только была способна, представляло собой путаницу из разрозненных обрывочных знаний, которую, как мне казалось, совершенно невозможно привести в порядок. Я начала уже опасаться, что останусь такой, какая есть, разве что смогу изредка помогать Ютте при необходимости, но могущества, достаточного для того, чтобы хоть как-то защитить свои интересы, так и не получу. Судя по всему, ее это вполне устраивало.

Дважды с начала нашего пути мы устраивали более или менее длительные стоянки. В первый раз — по прошествии десяти дней, когда мужчины отправились на охоту, пора было пополнить наши запасы. Перед тем как им уйти, Ютта творила заклинания, вовлекая и меня в колдовские действа, и я помогала ей по мере сил. Картины, вызванные ее колдовством, ярко запечатлялись в сознании охотников, причем она показывала им не только те места, где водилась дичь, но и те, которых следовало избегать, ибо они находились под властью Тьмы.

Подобные действа полностью истощали ее силы, и она не могла заниматься со мной ни в этот день, ни на следующий, а я сумела понять, как ценен ее дар для этих людей и сколько опасностей поджидает кочевников, у которых нет такого хранителя.

Я не знала точно, сколько прошло времени с момента моего пробуждения в пещере под завалившим меня снегом. Но приблизительно на тридцатый день пути наши сани въехали в долину меж двух суровых скалистых гребней, изборожденную, словно морщинами, маленькими ручейками, которые в эту пору еще находились подо льдом. Мы продолжили путь и некоторое время спустя достигли низменности, где ручьи, как ни странно, вовсю журчали среди талого снега, а плотных и тяжелых сугробов как не бывало. Здесь все, кроме Ютты, слезли с саней и пошли пешком, облегчая труд собакам, которые уже выбились из сил.

Вскоре снег исчез совсем, и тогда двое молодых мужчин впряглись в сани, где сидела Ютта, помогая собакам тащить их. Понемногу на коричневой земле стали появляться зеленые живые островки: сначала это был грубый мох, затем пучки травы и низкорослые кустарники. Я испытывала странное ощущение, казалось, мы перешли из одного времени года в другое, и расстояние между ними всего лишь в несколько сот шагов.