Трое против Колдовского Мира - страница 161

Вранг полетел к скале, а остальные распределили между собой часы караула. Я снова страшно боялась уснуть, помня о том, что не имея защиты, слишком уязвима для любых посланников Тьмы.

Я не хотела думать о том, что будет, когда мы наконец переправимся через горы и прибудем в Эсткарп. Мне трудно было представить себе события столь отдаленные.

Валмунг сидел слева от меня, расправив свой зеленый плащ. Даже в сгустившемся мраке (мы не осмеливались развести огонь) я разглядела, что голова его повернута в сторону гор, хотя сквозь густую завесу ветвей ничего нельзя было увидеть. Но что-то, наверное, настороженность в его позе, заставило меня спросить приглушенным шепотом: «Там, впереди, опасность?»

Он внимательно посмотрел на меня: «В это время в горах всегда опасно».

— Ты имеешь в виду охотников? А кто именно? — удивилась я. В долине нас действительно могли подстерегать какие угодно неожиданности, но что за отвратительные чудовища выслеживали нас здесь, в горах?

— Нет, опасно само по себе это место, — он и не пытался скрыть от меня тревогу, и я была ему благодарна за это. Что бы Валмунг ни сказал, все казалось мне меньшим злом, нежели мучительные сновидения. — Здесь часто случаются снежные обвалы.

Снежные обвалы… Я совсем не думала об этом.

— Это очень опасный путь? Более опасный, чем тот, другой? — спросила я.

— Не знаю. Я с этими местами незнаком, и мы должны быть осторожны вдвойне.

Я все же уснула в эту ночь, и вновь, как и накануне, мои страхи оказались напрасными. Может быть, это место и не было таким безопасным, как то, предыдущее, но так или иначе, мне опять ничего не приснилось.

Утром, когда посветлело достаточно для того, чтобы можно было продолжать путь, вернулся вранг. С первыми лучами солнца он облетел ближайшие горные вершины, и вести, принесенные им, были не слишком утешительны. Да, в горах действительно существовал путь, который вел прямо на запад, но рентаны не смогли бы пройти там, и нам предстояло одолеть перевал пешком, а для этого требовались изрядная сноровка и опыт.

Своими длинными сильными когтями вранг начертил на снегу нашу тропу — линия заботливо огибала места, опасные для нас. Затем он взлетел снова, чтобы еще раз осмотреть вершины и выверить тот участок пути, который нам предстояло пройти сегодня. Так началось наше путешествие в горах.

Поначалу оно было нисколько не хуже, чем любое путешествие подобного рода. К тому часу, когда поднялось бледное солнце, мы уже успели проделать часть пути, намеченного для нас врангом, и должны были распрощаться с рентанами, ибо дальше они идти не могли — мы стояли перед крутым подъемом, и грубые ступени, вырезанные в скале, проще было преодолеть на двух ногах, чем на четырех.

Мужчины упаковали наши скудные запасы, достали веревки и посохи с заостренными железными наконечниками (Валмунг лучше чем кто-либо другой знал, как найти им применение; он теперь и возглавлял наше шествие). Так мы начали восхождение, ставшее для нас испытанием на выносливость.

Можно было подумать, что лестница, по которой мы поднимались, была создана не прихотью ветра и воды, но руками разумных существ. С трудом верилось, однако, что создатель или создатели этой лестницы были людьми подобными нам, потому что ступеньки эти оказались слишком крутыми и узкими — порой с трудом хватало места, чтобы пристроить носок сапога, и лишь изредка удавалось встать на всю ступню.

За все время подъема мы так и не встретили никаких признаков, указывающих на то, что этим путем кто-то уже проходил. От того, что мы все время шли в гору, мучительно ныли икры ног. Хорошо еще, что ветер смел снег с этих пальцеобразных выступов, и мы ступали на голый камень, не боясь поскользнуться, отыскивая опору для ног.

Лестница казалась бесконечной; сначала она шла по прямой, затем после первого же крутого подъема резко повернула влево, огибая утес впереди, — это и навело меня на мысль, что создана она разумом, а не стихией. Наконец ступени вывели нас на вершину плоскогорья.

Солнце, неизменно сопровождавшее нас в течение всего восхождения, теперь скрылось за тяжелыми темными тучами. Валмунг остановился лицом к ветру, и крылья его носа затрепетали, словно он чуял неведомую опасность, Он начал разматывать веревку, которой был опоясан, делая через равные промежутки петли; на веревке я заметила крючья, блестевшие на одинаковом расстоянии друг от друга.