Ответ божества ему услышать не пришлось. Мысли брахмана прервали мамлюки. Они схватили его, потащили во внутренний двор и кинули к ногам Айбака.
— Это твой проважатый? — Спросил Айбак у Алины.
— Да, это уважаемый всеми брахман. Я хочу быть рядом с ним.
— Глупая, ты хочешь присоединиться к рабам?
— Брахман не раб. Он святой человек.
— Святым человеком может быть только служитель Аллаха, — сказал, Айбак, как отрезал.
Перепуганный старик замер под тяжелым взглядом военачальника. Тот рыкнул:
— Правда, что Абха неизвестного происхождения?
— Правда, — не моргнув глазом, подтвердил брахман.
— Поклянись Аллахом, что ты не врешь, старик.
— Клянусь. Да покарает меня Аллах самой ужасной смертью, которую он изберёт, если я говорю неправду.
— Значит я принял верное решение…, Мамед, — позвал он рядом стоящего мамлюка, — отведи их к остальным пленникам. С соседних укреплений наверняка заметили сигнал…, возвращаемся…
Ударами плетей пленных раджпутов выгнали в первый двор, приказали выстроиться цепочкой. Двух женщин и брахмана поставили в ряд последними, затем накинули каждому на шею по петле, пропустили через петли длинную веревку и подали её конец огромному темнокожему воину, восседающему на превосходном арабском скакуне.
Воин вывел людей из крепости и потащил через засеянное просом поле. С обеих сторон за пленными следили вооруженные всадники и «подбадривали» отстающих ударами плетей.
Люди покорно тянулись друг за другом, но наступая на колючие сухие листья растений, не могли идти быстро. Один из всадников не выдержал и с размаху отсек голову еле плетущемуся раненому раджпуту. Алые струи крови брызнули в стороны, и густыми растекающимися каплями отпечаталась на коже и одежде пленников. Люди вздрогнули и потащились быстрее. Мишра еле поспевал в ритм шагов здоровых воинов. Алина старалась не отставать, Ямина кое-как перебирала ногами.
— Женщина, не отставай, не то накличешь беду на наши головы, — постоянно напоминал ей брахман.
… Поле закончилось. Пленных повели по лесной дороге. Идти стало легче. Ямина больше не хлюпала и вполне успевала идти в едином темпе с остальными. Мамлюки ехали рядом и внимательно смотрели по сторонам, чтобы не прозевать внезапное нападение диких животных. Впрочем, колонну спасали факелы, горящие в руках всадников. Мощный инстинкт самосохранения не позволит зверю приблизиться к огню…
…Светало. Из-за верхушек деревьев показалось другое, полностью вытоптанное копытами лошадей поле. Вдоль него проглядывались несколько просторных шатров, обтянутых шкурами буйволов. Пленников явно гнали в их сторону.
Около шатров на земле сидели еще человек двадцать несчастных, захваченных ранее в храме. Людей из крепости подвели к ним, приказали остановиться и сесть рядом. После тяжелого перехода Мишра наконец-то смог растереть уставшие ноги. Он пришел в себя, огляделся и заметил главного жреца, сидящего неподалеку.
Приветствую тебя, — поздоровался Мишра.
— Приветствую и тебя, Вагаспати. Как ты оказался среди пленных? — удивился жрец.
— Шива дал мне последнее испытание. Волею богов я попал в крепость, где меня и захватили мамлюки.
— Печальное событие, Вагаспати, печальное, — покачал головой жрец, — какие еще испытания ниспошлют нам боги?
— Пока не знаю, уважаемый, сейчас меня волнует другое: как спасти мою спутницу. — Он кивнул головой в сторону Алины, сидящей рядом. — Помогите мне вызволить её. Я пожертвую храму большие деньги.
— Сначала нам самим необходимо освободиться из плена. Или ты надеешься на чудо, Вагаспати?
— Эта женщина — даршан. Я отвечаю за нее пред богами. Сам всемогущий Шива послал ее мне, — продолжал Мишра, задрав голову вверх и многозначительно показав пальцем в небо, — так что, без женщины я не смогу вернуться обратно.
— Нас может спасти только Брахма, — сказал жрец, — воздадим же ему щедрую молитву…
… В это время Алина смотрела по сторонам — строила планы побега и не заметила, как к ней подошел Айбак.
— Ты еще красивее при дневном свете, сказал он, — идем со мной, я покажу тебе, что обещал…, вот так поступают с непокорными пленными. — Он схватил Алину за руку и подвел к другому шатру.
