— Слушаюсь, повелитель, — новоявленный полководец с облегчением вздохнул, сложил ладони вместе, поклонился радже и направился к выходу из зала.
* * *
Утреннее построение той части акшаукини, что находилась в крепости, прошло удачно. Нестройные ряды пехотинцев радостно приветствовали вернувшегося военачальника криками и бряцаньем мечей о щиты. Конники стояли отдельной линией. Он прогарцевал вдоль рядов наемников, внимательно оглядев каждого, а потом подозвал к себе начальников гульм[3] и, решив выявить «дедов» и «салаг», приказал:
— Объявите своим людям: кто служит больше трех лет — три шага вперед, кто год и два — остаются на месте. Ряды расступились, пропуская вперед воинов.
Одна половина наёмников оказалась «дедами», а другая «салагами» вперемешку с «карасями».
— Теперь слушайте мою команду, — снова обратился он к начальникам подразделений: — опытные кшатрии обучают молодых. Разделите их на группы. В каждой группе опытных и молодых должно быть поровну. Понятно?
— Понятно.
— Отлично. Каким видом тренировок вы хотели бы заняться сегодня?
Посовещавшись, все дружно сошлись на том, что в честь возвращения их командира конные кшатрии устроят поединки с пехотинцами в кругу. Тогда Мукеш подъехал ближе и поднял руку — дал знак, что скажет сейчас важное. Ряды замолчали, он прокричал:
— Воины! Самые отличившиеся получат из моих рук дорогой подарок — два изумруда.
Восторженный ропот послышался в ответ. Наёмники передавали слова командира друг другу. Военачальник не стал испытывать терпение подчиненных дальше.
— Вперед! — он махнул рукой — дал добро началу состязаний. Первые смельчаки из десяти человек заняли круговую оборону и принялись отражать удары мечей пехоты «противника» зачехленными копьями. Продержались они достаточно долго — минут пятнадцать, но все же, были повержены на землю.
В круг вставали все новые и новые добровольцы. Но никто дольше первых не мог отражать удары. Мукеш уже подумал о том, что сегодня приз никому не достанется, но маленький коренастый кшатрий из пятой по счету десятки сумел продержаться гораздо дольше остальных.
— Назови свое имя, воин, — попросил военачальник.
— Тохар Гати (тигриный след), — ответил тот.
— За что тебе дали его?
— Я выследил тигра — людоеда в джунглях и сразился с ним. Этот тигр напал на крестьянина из нашего поселения.
— Вижу, ты сильный и храбрый мужчина. В какой должности служишь?
— Начальник сенамукхи.
— Назначаю тебя начальником гульмы. Подойди и прими подарок.
Кшатрий подошел и вытянул вперед дрожащую руку. Мукеш положил ему на ладонь три крупных изумруда. Тохар Гати низко поклонился. В его глазах блеснули слезы.
— Пять лет меня не замечали, — тихо сказал он, — теперь я умру с честью.
— Служи с достоинством, — ответил ему Мукеш.
Тот еще раз поклонился, выпятил грудь, гордо взглянув на остальных, и занял положенное ему место в строю.
Военачальник приказал командирам:
— Займемся метанием копья в цель.
Те моментально подхватили инициативу:
— Куда метать? В глиняную кучу, или в буйвола?
— Куда вам больше нравится, — ответил военачальник.
— В глину, — решили командиры.
— Тогда готовьтесь, — распорядился он.
Пехотинцы быстро накопали свежей глины, набросали её на старые затвердевшие кучи, и принялись усердно метать. Мукеш наблюдал за их действиями и думал:
«Смогу ли я сам поднять копье, если попросят? Надо попробовать незаметно для остальных. Ведь мне сегодня на охоту…».
…Чаухан поджидал Мукеша за завтраком в обществе Чанды Бардаи — придворного брахмана и поэта «по совместительству». Тот любил беседовать с повелителем «за жизнь», так как был незаурядным философом. Вот и сейчас он читал ему отрывок из нового сказания, посвященного прославлению «подвигов» рода Чахаманов — из которого происходил падкий на лесть повелитель и, посему, слушал пиита с удовольствием. Военачальник вошел как раз в тот момент, когда Чанда декламировал последние пышные фразы. Вокруг невозмутимо сновали «ничего не слышащие» кшатрии, незаметно меняя блюда. Махараджа почти не обращал внимания на еду и нехотя ковырялся в серебряной тарелке.
— Мукеш, — ты вовремя, — обрадовался он, — что-то мне не хочется вкушать пищу дома. На лоне природы собственноручно пойманная и приготовленная на костре дичь гораздо аппетитнее.
