Проворная Канта быстро принесла воду, Алина с удовольствием омылась и улеглась на огромную постель под прикрытие балдахина, защищающего тело от назойливых москитов. Вскоре вернулся и Мукеш со множеством свертков, наваленных на телегу. Он на ходу отдал распоряжения, касающиеся ужина, и поднялся в спальню.
— Абха, принимай подарки. Теперь ты будешь выглядеть как царевна. Сейчас я тоже переоденусь и поеду во дворец.
— Не боишься?
— Волков бояться — в лес не ходить. Думаю, наша встреча пройдет нормально. Пожелай мне удачи, на всякий случай.
— Желаю удачи…
Мукеш поцеловал любимую и вышел во двор. Шудр подвел к нему коня.
— Садитесь, хозяин…
«Эх, была — не была!», — Мукеш погладил морду скакуна — алхакетинца и вспомнил, что когда-то давно, буквально пару лет занимался конным спортом, посему уверенно взял скакуна под уздцы, оперся на ржунимагу — луку седла, вставил одну ногу в стремя и удачно оседлал животное. Тело моментально вспомнило когда-то заученные до автоматизма движения. Скакать было недалеко — всего лишь до конца улицы и через центральную площадь…
Он сразу прошел фэйс — контроль. Стража беспрепятственно пустила его во дворец и провела в личные покои махараджи.
Чаухан с приближенными поджидал военачальника в зале для аудиенций. Кшатрий с дороги не обманул — действительно сообщил о счастливом возвращении пропавшего без вести.
С трудом сдерживая волнение, Мукеш вошел и низко поклонился статному молодому мужчине с пышными загнутыми кверху усами, восседающему на троне в халате из оранжево-золотой парчи. Чалма из белого шелка с огромным алмазом по центру украшала его голову.
— С возвращением, — поприветствовал он Мукеша, сверкнув миндалевидными глазами из под густых бровей. — Странно, мне кажется, будто ты стал выше ростом…, подойди ближе.
Тот повиновался. На уровне подсознания он не чувствовал страха и отлично понимал, как нужно вести себя в присутствии махараджи. Будто открыли потайной проход, ведущий в самые глубинные извилины мозга, и запрятанная в них информация вдруг выплеснулась наружу.
— Неужели Брахма сотворил чудо — сделал тебя выше?! — продолжил махараджа.
— Тебе показалось, повелитель. Ведь ты давно не видел меня. Я остался таким, каким и был.
Но Чаухан не переставал пристально разглядывать его и приказал:
— Покажи рану, из-за которой всем нам пришлось поволноваться.
Аспирант задрал подол рубахи и показал свежий рубец на боку.
— А где та, что спасла тебя?
— Осталась в моём доме.
— Я приглашу её во дворец, когда представится удобный случай.
— Спасибо, повелитель. — Мукеш поклонился.
— Ты в состоянии поохотиться со мной завтра?
— В состоянии, — не моргнув глазом, ответил Мукеш.
— Тогда жду тебя утром. Поговорим о насущем на природе.
— Слушаюсь, мой повелитель… но позвольте узнать сейчас, что произошло в городе за время моего отсутствия? — осторожно полюбопытствовал Мукеш, поняв, что раджа благосклонно относится к нему.
— Ничего особенного. Муххамед Гури и Джайганда Ратхор получили хороший урок и надолго оставили нас в покое.
— Но мы все равно должны держать армию в боевой готовности, — быстро сориентировался новоявленный военачальник, — возможно, недруги берегут силы для нового наступления. Завтра на восходе солнца — перед охотой я прикажу командирам ган построить акшаукини[2].
Махарадже не хотелось говорить о том, что его раздражает перед сном. Он поморщился, будто проглотил нечаянно попавший в белые грибы кусок поганки, и невольно погладил ладонью золочёную рукоять короткого меча, убранного в ножны, украшенные замысловатым узором из мелких разноцветных каменьев, прикрепленные к плетеному кожаному поясу. Таким нежным поглаживанием он ласкал соски на упругих грудях наложниц. Поглаживание всегда успокаивало Чаухана и придавало уверенности мыслям. В этот самый момент Мукеш заметил, как перстень с хрусталём, покрытым золотым четвертичным варджем, блеснул на указательном пальце повелителя…
— Вот и приступай к своим обязанностям, — сказал махараджа, быстро справившись с раздражением, — раджпуты действительно распустились, — и, махнув рукой, добавил именно то, что и хотел услышать от него Мукеш: — А сейчас ступай, я устал. Завтра — после построения жду тебя в своих покоях.
