Небесный грохот усилился. То там, то здесь над цитаделью и долиной вокруг неё засверкали молнии и массово, будто сам Арджуна метко направлял их твердой рукой, поражали только вражеских воинов. На миг Мукешу показалось, что сквозь грозовые облака промелькнуло несколько плоских летательных аппаратов, но он решил, что это обыкновенные галлюцинации от перенапряжения.
— Тохар, я забыл тебе сказать: наш главный враг — Мухаммед умер.
— Откуда знаешь? — удивился военачальник.
— Брахма прислал сообщение.
После таких неожиданных слов махараджи Тохар Гати окончательно убедился в том, что душа Арджуны действительно воплотилась в тело Мукеша.
… Из за того, что у главных ворот образовалась свалка из слоновьих туш и тел лошадей, Мукешу пришлось обойти крепость. Только он решил приказать оружейникам дать залп по боковым воротам, как они сами распахнулись. Тохар Гати уже не удивлялся, когда из ворот выехала пара всадников — мужчина и женщина. Они приблизились. Лицо женщины, как у истинной мусульманки, было скрыто под густой вуалью.
— Я Гияс — Ад — Дин, старший брат Мухаммеда, правитель Герата — представился всадник, приложив ладонь к груди. Я сделал наместником Газны своего брата. Но он умер. И Кутб-Уд-Дин погиб. Мы потеряли нашу армию.
Мукеш представился в свою очередь:
— Мукеш Чахаман, правитель Раджастана, — он так же приложил ладонь к груди. Древний вардж сверкнул на его пальце, — я освободил раджпутские княжества от подчинения султану и теперь, на правах победителя, присоединю к раджпутским владениям Газни и его окрестности. Желаю превратить его в процветающий город, где признают наших Богов. Надеюсь, ты понимаешь, что я могу взять город силой?
— Понимаю. Но я больше не хочу разрушений и смертей. Их достаточно. Из-за постоянных стычек с кочевниками в городе осталось совсем мало жителей, да и те пребывают в постоянном страхе…, — султан скосил глаза и добавил: — Я никогда не призывал брата воевать с раджпутскими княжествами. Как заверение в том, что я хочу мира, возьми в гарем на правах жены прекрасную Малику — дочь Кутуб-Уд-Дина.
— А почему именно её?
— У нас с братом нет дочерей. Да и сыновей тоже нет.
«Это хорошо», — подумал Мукеш и улыбнулся. — «Покажи личико, Гюльчатай», — невольно проскочило в голове, но вслух он высказался более корректно:
— Попроси деву хоть на миг показать свою красоту.
— Малика, приоткрой лицо, — приказал ей Гияс.
Девушка безропотно приподняла плотную вуаль. Перед глазами Мукеша и Тохара Гати мелькнуло точеное, покрытое розоватым румянцем, смуглое свежее личико без единого изъяна. Огромные темные миндалевидные с поволокой глаза поочередно и насторожено глянули сначала на махараджу, потом на военачальника и снова исчезли под вуалью.
Мукеш поразился утончённой красоте совсем молоденькой девы и взглянул на Тохара. Тот находился не в меньшем изумлении.
— Понравилась? — тихонько спросил махараджа боевого товарища.
— Да, — кивнул головой тот и покраснел.
Мукеш принял решение мгновенно:
— Гияс-Ад-Дин, отдай Малику в жены новому наместнику Лахора и Газни — бесстрашному военачальнику Тохар Гати. Своим согласием ты спасешь жизни множества воинов.
— Благословен тот, кто дарует жизнь своим рабам и отнимает её у них, когда приходит назначенный срок, — ответил султан, чуть склонив голову. — Но Пророк не подал мне знак, что назначенный срок подошел.
— Тогда не будем медлить. Назначаю церемонию на завтра. А сегодня девушка перейдет из веры в Пророка в Индуизм. Ибо другого варианта в сложившейся ситуации не дано. Брахманы помогут ей. — Мукеш дернул поводья коня и повернулся к военачальнику. — Входим в город, — приказал он ему.
Гияс с Маликой последовали за ними.
— Распорядись устроить моих командиров и охрану в пределах дворца.
— Конечно, Чахаман, — ответил Гияс и, немного помявшись, спросил: — Ты покажешь мне оружие, которое смогло уничтожить нашу армию?
— Смотри вон туда…, — Мукеш показал рукой в сторону скал, — видишь, как оно сверкает на солнце?
— Вижу.
— Так оно сверкает только в раджпутских руках. Ибо орудия прячут от чужих глаз.
— Кто прячет? — не понял Гияс.
