— Арджуна делает его невидимым, ведь оно подарено нам Шивой! — Мукеш улыбнулся наивному врагу. На самом деле он давно отдал приказ закрывать пушки маскировочными чехлами от любопытных глаз. Расчехлялись они только перед боем…
Как только миновал ворота крепости, Мукеш заметил группу, судя по дорогим одеждам, знатных людей в шитых золотом одеждах из порчи. Один из них был маленький сухонький старик с седой бородой, доходившей ему до пояса. Старик держал в руках бордовую подушечку, на которой лежал золотой ключ. Он окинул Мукеша внимательным взглядом, поклонился и поднес ему ключ со словами:
— Отныне ты хозяин на этой проклятой Создателем земле. Что будет с ней и её народом дальше — зависит от тебя.
Мукеш принял подушечку с ключом, передал её Тохару и поинтересовался у старика:
— Кто ты, мудрейший человек?
— Имя моё Альбукасем по прозванию Фирдоуси.
— Сам знаменитый Эранский философ встречает меня?! Наслышан о вас, уважаемый, — махараджа кивнул головой — поприветствовал его. — Не вы ли писали сатирические стихи, посвященные вашему покойному правителю — Мухаммеду?
— О-о! Ты знаешь и об этом! — Старик хитро прищурился и добавил: — И тот, в ком светоч разума горит, дурных деяний в мире не свершит… Купцы рассказывали мне, что ты справедливый правитель. Оставайся таким же и дальше. Я прославлю тебя в веках.
— Останусь, — пообещал ему Мукеш, — только прославлять меня не надо…
Он сразу понял, что от философа ничего не скроешь, настолько он стар и превосходно умудрен жизнью…
Философ приложил руки к лицу, дав понять, что с его стороны приветствие исчерпано, и попятился в поклоне, уступив место купцу. Купец протянул махарадже медное блюдо с виноградом, кусочками дыни и яблоками:
— Испробуй, повелитель. Газнийские фрукты сочные и сладкие, как мёд, а яблоки дорого стоят на базарах раджпутских княжеств.
— Благодарю, — Мукеш, переборов собственные мысли о возможности отравления фруктами, положил виноградину в рот и двинулся в сторону дворца, рассматривая по дороге потрескавшиеся глиняные лачуги местных жителей. На улицах не было ни души, но махараджа чувствовал, что за ним внимательно наблюдают сквозь узкие прямоугольные щели, служащих подобием окон в домах…
После череды поворотов показалась площадь с дворцом. Дворец поблек — потерял былое величие. Все его левое крыло, некогда украшенное искусной резьбой по камню, подверглось пожару. Скорее всего, Мухаммед жил только в правом — хорошо сохранившемся. Ему было не до удобств, ибо он думал только о войне и довольствовался малым.
Внутри тоже было не лучше. Мукешу и Тохару выделили более — менее приличные комнаты с заплесневелыми гобеленами, командиров разместили на этом же этаже «по — соседству», охрану же устроили в коридоре. Впервые за несколько дней воины махараджа с полководцем посетили хамам, тщательно омылись и поменяли одежду.
Махараджа заметил, что спокойный при любых обстоятельствах Тохар Гати волновался, и пошутил:
— Не бойся, друг, жениться на принцессе не так страшно, как ты думаешь.
— Повелитель, меня беспокоит иное: понимает ли она хотя бы немного наш язык? Ведь я плохо знаю говор их племён.
— Что-то я не замечал. С мамлюками ты умеешь объясняться.
— Но я совсем не помню ласкательных слов.
— Пойди, спроси у брахманов или купцов, они тебе помогут.
— Хорошо, повелитель. Сделаю, как ты сказал…
— А сейчас скажи мне: способен ли воссоздать город?
— Если ты прикажешь, как.
— Постепенно. Я пришлю тебе лучших раджпутских зодчих. А природного строительного материала здесь достаточно. Необходимо укрепить жилища людей, сделать улицы более широкими, поднять из руин храмы и обновить дворец.
Слушаюсь, повелитель. С помощью грамотных помощников я справлюсь.
— Вот и хорошо. А еще я прикажу доставить сюда много земли и разбить сад, великолепнее которого не будет далеко за пределами этого места… Возможно, получится прорыть от реки небольшой канал. Подумай, как это сделать…
— Подумаю, повелитель… если ты действительно пришлешь мне помощников, мы справимся.
— Я не сомневаюсь в твоих организационных способностях, Тохар.
— Благодарю за доверие, повелитель. — Тохар прижал руку к сердцу…
