Миссис Хенсбаум одобрительно улыбнулась Мод и прибавила:
– Совершенно верно. Этот писатель, о котором я вам говорила, очень много об этом знает. Дело застопорилось из-за нехватки денег, мне кажется. Однако в любом случае известия действительно доходят. Смерти не существует.
– Ну так докажите это, – сказала Марта грубо.
– Я не могу так просто вам это доказать, – мягко ответила миссис Хенсбаум, – но попробуйте взглянуть на дело следующим образом. Возьмем кусок льда. Пусть он будет символом тела. Лед тает, что соответствует разложению тела, и получается вода, что соответствует выходу души.
– Чушь! – воскликнула Марта. – Мы можем видеть воду, а покажите-ка мне душу!
– Вы меня перебили, миссис Мак-Гухугли, – возразила миссис Хенсбаум. – Вода испаряется и превращается в невидимый пар, вот он-то и соответствует жизни после смерти.
Мод заволновалась, потому что не успевала следить за объяснениями. После нескольких мгновений замешательства она решилась.
– Мне кажется, миссис Хенсбаум, что если мы хотим войти в контакт с дорогим усопшим, то должны пойти на спиритический сеанс, где и сможем пообщаться с духами?
– Бог мой, да нет же! – засмеялась Марта, ревниво отстаивая свои позиции. – Если вам хочется спиртного,[1] сходите в бар и купите себе какого-нибудь виски. Старушка Никервакер считается хорошим медиумом, и другое спиртное весьма уважает. А вы когда-нибудь были на спиритическом сеансе, миссис Хенсбаум?
Хелен Хенсбаум печально покачала головой.
– Нет, – ответила она, – я не хожу на спиритические сеансы. Я в них не верю. Многие из тех, кто туда ходит, искренне в них верят, но – о! – как они заблуждаются.
Она взглянула на часы и резко вскочила на ноги, воскликнув в волнении:
– Mein lieber Gott! Пора мне готовить мужу обед. Когда к ней вернулось самообладание, она продолжила более спокойно:
– Если вам интересно, приходите в три часа, и мы еще поговорим, а теперь мне пора вернуться к своим обязанностям домохозяйки. Марта и Мод встали и направились к двери.
– Хорошо, – ответила Марта за обеих, хотя никто ее об этом не просил, – мы снова придем в три, если вы приглашаете.
Они вместе прошли через садик и вышли на заднюю улицу. Марта заговорила только тогда, когда они уже расставались.
– Так вот, я не пойду, – заявила она. – И правда, не пойду, но все равно, давай встретимся здесь без десяти три. Пока!
И она закрыла за собой дверь, а Мод отправилась дальше в направлении своего жилища.
Тем временем миссис Хенсбаум яростно носилась по кухне с чисто германской деловитостью, бормоча какие-то непонятные слова. Тарелки и столовые приборы вылетали из ее рук, чтобы безошибочно приземлиться на свои строго определенные места на столе, словно она была высокооплачиваемым жонглером из Берлинского мюзик-холла. К тому времени как стукнула садовая калитка и размеренная поступь ее мужа замерла у дверей дома, все было готово – обед стоял на столе.
Солнце уже прошло зенит и стало стремиться к западу, когда Мод появилась в дверях своего дома и весело заспешила к подруге. Она являла собой сногсшибательное зрелище в цветастом платье, до боли напоминавшем об уцененном магазине возле Вэппинг-Степс.
– Эгей! Марта! – позвала она, осматриваясь у садовой калитки. Марта отперла дверь и в изумлении уставилась на Мод.
– Чтоб мне провалиться на месте! – сказала она испуганно. – Яичница на закате, да?
– У тебя слишком узкая юбка, Марта, – набросилась на нее Мод, – видны даже резинки от пояса и панталоны. Не тебе бы говорить!
И действительно, Марта и в самом деле являла достойное внимания зрелище! Жемчужно-серый костюм обтягивал ее почти до неприличия, как юбка, так и жакет. У изучающего анатомию не было бы никаких сложностей с определением различных объектов, включая lineaalba. Ее каблуки были настолько высокими, что она вынуждена была держаться неестественно прямо и неуклюже, а из-за неожиданно высокого роста у нее появилась тенденция вилять задом. Ее выдающиеся достоинства в области „молочного бара“ вынудили беднягу принять в высшей степени значительную позу. В общем, она была похожа на американского солдата на параде.
