…Одна вдруг жутко закричала,
Перепугав других немало.
И на одну их меньше стало.
Ну, уж нет, она не такая дура, чтобы так рисковать. Что она вообще о нем знает? Кто он такой, этот Максим. Смазливый качок? А по совместительству маньяк-сообщник поехавшей на своем горе Анны?
— Максим, я плохо себя чувствую, — мягко, чтобы не обидеть понравившегося ей мужчину, сказала она. — Иди спать, завтра обо всем поговорим.
Он что-то еще говорил, но она уже отошла от двери. Выключив свет, Катя подошла к кровати, чтобы лечь, и в этот самый момент раздался этот приглушенный, но от того не менее ужасный, леденящий душу женский крик. Он доносился со второго этажа.
— Помогите! А-а-а! Помогите же, хоть кто-нибудь!!!
Милютину затрясло, как в приступе лихорадки. Не прошло и минуты, как она, накинув халат, выскочила из своего номера в освещенный коридор первого этажа. Вместе с ней из своих комнат уже выходили заспанные Семенченко, Казанцева и Емельяненко.
— Что это было? Что случилось? — спрашивали они друг друга.
Спустя еще полминуты все четверо стояли около открытой настежь входной двери номера Андриевской, где уже толпились остальные гости, жившие на втором этаже.
— Докторшу, сестру эту позовите скорей! — донесся из номера Веры голос Изместьева.
— Я тут, уже иду, — ответила ему Олеся, протискиваясь через находившихся в номере мужчин.
Казанцева подошла к кровати Веры, на которой поверх одеяла безжизненно, с мертвенно бледным лицом, лежала ее хозяйка. Прикроватный торшер был включен. Олеся пощупала ей пульс. Андриевская была жива, но находилась без сознания.
— Что здесь произошло? — спросила она стоявших рядом Изместьева и Стеклова.
— Когда мы выбили ее дверь, мне показалось, что в тот угол, под шкафом, что-то юркнуло, — вдруг сказал Стеклов.
— Юркнуло? — удивленно вытаращились на него остальные.
— Да-да, именно. Туда что-то заползло, — волнуясь, сказал судья.
— Пакет какой-то лежит полиэтиленовый, — осторожно подойдя к тому месту, куда показывал рукой Стеклов, произнес Викторов. Он наклонился и взял пакет в руки, но в ужасе отшатнулся. Под пакетом перед расщелиной, имевшейся между полом и стеной, свернувшись в клубок, притаилась сероватого цвета змея.
Она была длиной около метра с рисунком из охристой полосы вдоль хребта, по бокам которой шли крупные ярко-охристые пятна с черной окантовкой.
Викторов в страхе попятился назад и чуть не упал. Из его уст непроизвольно вырвалось грязное ругательство.
Остальные окаменели от ужаса. Увидев людей, змея стала грозно шипеть, и, быстро распрямившись, стремительно поползла в сторону выхода из номера, вызвав среди стоявших на ее пути настоящую панику.
Едва грозная рептилия покинула пределы номера Андриевской, как Милютина, молниеносно, заскочившая после нее из коридора в комнату и захлопнувшая за собой дверь, спросила:
— Она ее ужалила, да?! — Женщина была близка к истерике. Не на шутку напуганы и встревожены были и остальные. — А вдруг тут есть еще змеи? Или ядовитые пауки?
Каждый из них опасливо осмотрелся, но в номере было пусто.
— Я думаю, что больше тут змей нет, — спокойно сказал Стеклов. — Мне кажется, что если бы они тут были, то уползли бы вместе с той. А вот поймать ее и убить или изолировать нужно обязательно, чтобы она больше никого не потревожила. А укусить Веру змея не могла. Андриевская, скорее всего, просто жутко перепугалась, когда та, шумя пакетом, ее разбудила
Другие с ним были согласны. Изместьев, Стеклов и Бобков двинулись на поиски пресмыкающегося гада. Остальные, кроме Коробченко, добровольно взявшегося починить выбитый замок, опасливо озираясь, отправились к себе.
Олеся, дав пришедшей в себя Андриевской какие-то таблетки, попросила ее не волноваться и ложиться спать. Впрочем, какое-то время ей понадобилось, чтобы окончательно успокоить и уложить спать испытавшую второй раз за вечер большой стресс хозяйку. К этому времени Макс закончил свою работу, и они вдвоем с чувством выполненного долга покинули номер Андриевской.
