Видя, что она сейчас снова расплачется, Стеклов быстро спросил:
— Обстановка здесь, когда вы обнаружили Казанцеву мертвой, была такой же, как сейчас? Вы ничего не трогали, не передвигали? Все осталось, как было?
— Да. То есть, нет. — Она вытерла слезы. — Я не пойму, что вы у меня спросили?.. Ах да… Нет, все осталось так, как было.
— Что было потом? — пристально глядя на нее, осведомился судья.
— Я очень сильно испугалась! Я… я выбежала отсюда в коридор и стала звать на помощь. Потом побежала к Максу… э-э, в смысле Коробченко. Потом все стали выходить… В общем, вот так.
— А чем ее задушили? Веревку или что-нибудь еще вы не видели? — уточнил Стеклов, осматривая труп.
— Нет, — я же говорю, все было именно так, как сейчас, никакой веревки не было, — всхлипывая и отворачиваясь от страшного зрелища, ответила женщина.
— Я, конечно, не эксперт, — выдал свое заключение Стеклов, — но, думаю, что девчонка была задушена этой подушкой. — Он показал на лежавшую у изголовья перину. — Следов насилия на теле вроде бы нет, странгуляционной борозды на шее тоже. А положение тела потерпевшей и ее рук свидетельствуют о том, что она сопротивлялась. Возможно, — он покосился на стоявшего рядом Изместьева, — преступник зашел в номер за ней следом. Или уже поджидал ее здесь.
Присутствующие оживились.
— Ясно одно, — продолжал судья, — девушка, возвратившись от Андриевской, не успела даже раздеться.
— Точно, — серьезно сказал Бобков, — ночью, там, наверху, она была в этом полосатом халате…
— А под ним, — закончил его мысль Емельяненко, — находится ночная рубашка. Ночью, выходя из номера, чтобы подняться к Андриевской, Олеся накинула халат, а снять его не успела, потому что на нее напал убийца.
— А где ключ от номера? — подал голос молчавший до этого Изместьев.
— Вот он, в замке, — ответил стоявший ближе всех к выходу Афиногенов.
— Значит, туда его сунул преступник! Или он все же ждал ее тут? — Олег задумался. — А после убийства взял у Олеси ключ и вложил в ее руку карту?
— Следовательно, — подал голос Шкандыба, — он должен был сначала пройти на кухню, взять там карту, а уже потом напасть на девчонку. Не собирался же он снова возвращаться сюда только ради этого?
— Вам бы следователем работать, — похвалил его Стеклов. — Правильно. — Глаза судьи загорелись азартом ищейки, напавшей на след дичи. — Нужно обыскать весь этот номер, перевернуть тут все вверх дном, вдруг что-нибудь обнаружится. И неплохо было бы тщательно осмотреть весь дом, но это потом. Для начала нужно оперативно допросить абсолютно всех, включая Андриевскую. Нужно узнать, кто и что делал после того, как ушел ночью от нее. И еще. Давайте найдем место для трупа и отнесем его туда. А карты? Посмотрите, сколько их осталось? Двенадцать?
* * *
Труп Олеси решено было положить в одном из пустовавших помещений на первом этаже, что незамедлительно и было сделано. После осмотра ее номера и всех пустующих помещений дома, который ничего не дал, оставшиеся двенадцать собрались в столовой.
— Может, сначала привести себя в порядок, а потом уже продолжить? — спросил Молодавченко, попеременно переводя взгляд то на Изместьева, то на Стеклова.
— Я тоже так думаю, — поддержала было его Милютина, но осеклась, вспомнив широко раскрытые мертвые глаза Казанцевой.
— Неплохо бы убраться здесь, да и завтрак собрать не помещало бы, — предложил в свою очередь Семенченко.
Стеклов покачал головой.
— Я думаю, что все это мы сделать еще успеем. Сейчас важно четко понимать, кто и где из нас находился этой ночью до того, как труп девушки был обнаружен в ее комнате.
— Давайте с вас и начнем, — предложил Стеклову Изместьев, чувствовавший стремительную потерю своих позиций как старшего. — Что делали вы после того, как змея уползла из номера Андриевской?
— Хорошо, — спокойно ответил судья. — Я вместе с вами, уважаемый Олег… э-э… Викторович и вот этим молодым человеком, — кивком головы он указал на Бобкова, сидевшего на небольшом диванчике, рядом с холодильником, — убил и выбросил из дома змею. После чего…
— Кстати, расскажите, как это было, — перебила его Милютина.
