Три счастья - страница 9

– Пап, – вдруг спросил Толстик, – а нам надо делать то же, что и Иисус?

– Конечно, малыш. Он был величайший из всех когда-либо живших на земле.

– Пап, а Он спал каждый день с двенадцати до часу? – Точно не знаю.

– Ну, тогда я не буду спать днем.

– Если бы Иисус был маленьким мальчиком и Его Мама и доктор велели бы Ему спать, я уверен, что Он бы послушался.

– А Он пил рыбий жир?

– Он делал все, что Ему велели, сынок, я уверен в этом. Он был величайшим и наверняка в детстве считался примернейшим мальчиком.

– А Крошка вчера видела Бога, – как бы невзначай заметил Толстик.

Папа аж газету от удивления уронил.

– Ну, мы все договорились, что ляжем и будем смотреть в небо, пока не увидим Бога. Мы расстелили на лужайке коврик, улеглись так рядышком и все смотрели, смотрели. Я ничего не увидел, и Толстик тоже, а вот Крошка говорит, что видела Бога.

Крошка кивнула с умным видом.

– Я увидала Его, – сказала она.

– И какой Он из себя?

– Ну, плосто Бог.

Она умолкла и обняла свою Ригли. Вошедшая чуть раньше леди Солнышко с тревогой слушала откровенные дерзости, исходившие из уст детей. Но в этих самых дерзостях и проявлялась искренняя сущность их веры. Вера эта была столь очевидна, что не подлежала никакому сомнению.

– Пап, а кто сильнее – Бог или дьявол? – На сей раз новую тему задал Парнишка.

– Конечно, Бог. Он правит всем.

– А почему тогда Он не убьет дьявола?

– И не снимет с него скальп? – добавил Толстик.

– Тогда ведь прекратятся все беды и несчастья, да, пап? Бедный Папа явно растерялся. На выручку ему пришла леди Солнышко.

– Если бы в этом мире все было хорошо и прекрасно, то не с чем и незачем было бы бороться, и поэтому, Парнишка, не надо было бы развивать и улучшать свой характер.

– Это как на футбольном матче, где все играют в одни ворота, – поддержал Папа.

– Если бы не было плохого, то не было бы и хорошего, потому что не с чем сравнивать, – развивала мысль леди Солнышко.

– Но ведь тогда, – с беспощадной детской логикой возразил Парнишка, – если все так, дьявол вроде как приносит пользу, и не такой уж он плохой.

– Вот тут я не согласен, – заявил Папа. – Наша армия храбро и доблестно сражается с германским императором, но это ведь не значит, что германский император – хороший, замечательный человек, так? – Кроме того, – с напором продолжил он, – нельзя думать о дьяволе как о какой-то личности. Нужно думать обо всех подлостях, мерзостях и жестокостях, что могут случиться, и, противостоя им, ты действительно борешься с дьяволом.

На некоторое время дети погрузились в глубокую задумчивость.

– Папа, – осторожно спросил Парнишка, – а ты когда-нибудь видел Бога?

– Нет, сынок. Но я видел Его творения. Думаю, что они суть самое большее, что мы можем получить в этом мире. Посмотрите на ночные звезды и представьте, Чья сила их создала и удерживает их на должном месте.

– А падающие звезды Он не смог удержать, – возразил Толстик.

– А, по-моему, Он хочет, чтобы они падали, – сказал Парнишка.

Лондонская газета времен Первой мировой войны

– Вот если бы они все попадали, здорово было б посмотреть! – крикнул Толстик.

– Ага, – отвечал Парнишка, – они бы за одну ночь все попадали, вот тогда бы да-а!

– Ну, луна-то осталась бы, – резонно возразил Толстик. – Пап, а правда, что Бог слышит все, что мы говорим?

– Право же, не знаю, – осторожно ответил тот. И вправду, никогда не известно, куда могут завести каверзные вопросы этих маленьких пройдох. Леди Солнышко была более прямолинейна или более консервативна.

– Да, милый, Он слышит все, что ты говоришь.

– А сейчас Он слушает?

– Конечно, милый.

– Ну, с Его стороны это очень невежливо!

Папа улыбнулся, а леди Солнышко открыла рот от изумления.

– Это не грубость, – заявил Парнишка. – Это Его долг, и Он обязан знать, что ты делаешь и говоришь. Пап, а ты когда-нибудь эльфа видел?

– Нет, сынок.

– А я однажды видел.

Парнишка – само воплощение правдивости и рассказывает все в мельчайших деталях, поэтому его слова вызвали живейший интерес. – Расскажи нам, дорогой.

Уильям Хант. Свет мира

Джозеф Патон. Шествие эльфов

Он описал все случившееся настолько сухо, словно это был не эльф, а персидская кошка. Скорее всего, его искренняя вера повлияла на его восприятие мира.