Пока я раздумывала над этим вопросом, в комнату вбежала Алтынгуль, за ней — Хасан.
— Что случилось?! — спросили мы хором с бабушкой.
— Самолет разбился!
— Господи, еще один! — всплеснула руками бабушка. — Сколько человек?
— Двое.
— Ну, слава богу. Немного жертв, а то в прошлые разы…
— Это самолет Ивана Васильевича.
Я вскочила с места и закричала:
— Папа?!
— Нет, ваш брат и еще один пассажир с завода под Новгородом. Петр Иванович и… я не запомнила. Они всего минут пятнадцать были в воздухе или даже меньше.
Хасан сказал, что сейчас уточнит в Интернете. Но я и без него сама это сделаю. Я бросилась к ноутбуку.
Информация оказалась верной. Самолет разбился. Взорвался в воздухе. Упал рядом с деревней, но, к счастью, на лугу, и никто из деревенских жителей не пострадал. На месте уже работала следственная группа.
— Я в Новгород! — объявила я. — Хасан, посмотри координаты места крушения!
— Лариса, куда ты на ночь глядя?! — закричала бабушка. — Ты уже ничем не поможешь! Что тебе там делать?
— А ты думаешь, что я смогу лечь спать?
— Только не гони, — устало сказала бабушка, поняв, что я все равно поеду.
— Я сейчас вам поесть соберу! — крикнула Алтынгуль и убежала в кухню.
У меня в машине всегда «дежурит» сумка с вещами — на тот случай, если нужно куда-то срочно лететь, а заехать домой я не успеваю. Я не знала, где буду ночевать сегодня. Скорее всего, нигде.
— Только не гони, — еще раз попросила бабушка. — Все уже случилось.
* * *
Место крушения было оцеплено, и работало там много людей. Я даже поразилась их количеству. Когда я представилась и показала документы, сразу же позвали старшего следователя.
— Я могу… увидеть брата?
— Там не на что смотреть, Лариса Ивановна. И нечего опознавать.
Я моргнула.
— Самолет принадлежал вашему отцу, Лариса Ивановна? — уточнил следователь.
Я кивнула.
— Где ваш отец находится сейчас?
— В Лотиании. Пока я ему не звонила.
— У него же вроде бы имеется и какой-то «Боинг»?
— Да. Он на нем и полетел в Лотианию. То есть, конечно, во Францию. В Лотиании нет аэропорта.
— Даже для маленьких самолетов?
— Вы представляете размеры этого королевства? — ответила вопросом на вопрос я.
— Признаться, нет, — улыбнулся следователь.
— Там даже нет ни одной стоянки для автомобилей, какие имеются у нас у любого крупного супермаркета.
— А где они ставят свои машины? — заинтересовались окружавшие нас мужчины.
— Есть подземные гаражи. Туристы — вдоль улиц. Кто-то в порту. Туристы предпочитают прибывать в Лотианию на автобусах.
— А ваш отец?
Я невольно представила папу на автобусе. Вслух сказала, что папа туда чаще всего приплывает на собственной яхте, на которой и живет, а в королевский дворец ходит пешком. Если же прилетает на самолете, король присылает за ним автомобиль. На этот раз он был там по зову короля, поэтому и сорвался так быстро — на самолете, а не яхте.
Я, конечно, не сказала, что папа был и по собственному желанию, и по зову королевы… Не нужно нашим органам знать о родственных связях нашей семьи с одной из европейских королевских семей.
И ведь погиб второй папин сын и мой второй брат по отцу! Хотя…
Я невольно вспомнила, что на разбившемся самолете совсем недавно летел наследный принц Лотиании, не папин сын. И если можно сказать, что погибли два сына моего отца, то также можно сказать, что целью были и принцы. Но почему?! У Жана и Лотара нет ничего общего. Они — совершенно разные люди. У них разные интересы. У них общая мать и общее гражданство, то есть подданство. Или принцы подданными не считаются? Они — члены правящей семьи. Оба. Кто знал, что Жан не сын короля? Лотар — первый в очереди на престол, Жан был третьим. Хм, это наводит на размышления.
Если не будет Жана и Лотара, остается Максим, который, насколько мне известно, является сыном одного из наших вице-премьеров, Максима Вячеславовича Суворина. И отношения королевы Патриции с Сувориным продолжаются до сих пор. Она только разок согрешила с моим отцом, когда они с Сувориным пытались расстаться. Но поняли, что чувства сильнее.
Суворин — еще тот жук. Вполне возможно, что он хочет посадить своего сына на европейский трон. Какой угодно! Даже не «возможно», а точно хочет. Пусть Максим пока и не знает, что Суворин — его настоящий отец и на протяжении многих лет — любовник его матери. Но если Суворин посадит своего сына на трон, это означает, что он сможет взять под контроль королевство, являющееся очень привлекательной оффшорной зоной. А королевство, как говорил в свое время Людовик XIV, — «это я».
