На этот раз Алиса прибыла в королевство с двумя целями — поучаствовать в конкурсе невест наследного принца (это решение она приняла сама, без участия папы и мамы) и побывать на дне рождения олигарха Безденежных вместе со стайкой других красивых девочек из «хороших» семей. Алисиного интеллекта хватило, чтобы понять: лучше какой-то принц, чем вообще никакого (а за наследного ведь предстояло вступить в борьбу с большим количеством конкуренток), и она умело подала себя Жану. А Жан еще и свободно говорил по-русски. Они познакомились в тот вечер, что подтвердили подружки Алисы.
Девушка была без комплексов и по приглашению Жана отправилась вместе с ним во дворец. Когда они пролезали сквозь дырку в заборе, она стала уже сомневаться, что он принц. Дырку она показала представителям органов Лотиании, правда, к тому времени по приказу короля дырку уже заделали, но следы каблуков Алисы остались — ведущие туда и обратно. Во дворец они с Жаном заходили через дверь. Путь в его спальню она бы найти не смогла.
Ночью она проснулась от шума. В комнате находилась какая-то фигура в черном. Свет был выключен, и бедная Алиса видела только ее очертания. Она не могла сказать, был ли это мужчина или женщина. Тело Жана белело на полу. Алиса не знала, был ли он еще жив или уже мертв. Алиса хотела уже заорать, но фигура метнулась к ней и закрыла ей рот. И сказала одно слово на английском языке:
— Out!
Алиса очень хорошо поняла, что ее выгоняют вон. Она сунула ноги в туфли на каблуках, которые стояли у кровати, фигура даже кинула ей ее платье, сумочку и трусики, Алиса оделась быстрее, чем пожарный по сигналу тревоги, и выпрыгнула в окно.
Жан вечером говорил ей, что дырка в заборе находится по прямой от окна его спальни, эта информация в нужный момент всплыла в Алисиной голове, и она метнулась к забору, дырку нашла, вылезла, правда, порвала платье.
Алиса остановила машину, водитель предложил поехать к нему, и Алиса поехала. Водителя уже нашли. Он рассказал, что уже пожалел, что посадил девицу к себе в машину. По его мнению, она оказалась немного не в себе. Или вообще сумасшедшей. Говорила про какую-то фигуру в черном, не мужчину, не женщину, а может, мужчину, а может, женщину, которая выгнала ее из спальни принца.
В спальне принца были обнаружены отпечатки пальцев Алисы. В покоях Лотара, о местоположении которого в королевстве Лотиания так пока и не знали, отпечатков пальцев Алисы не было. На вопрос об обыске Алиса ответила своим вопросом: «А что такое обыск?» В общем, Алису отпустили, но пока попросили королевство Лотианию не покидать. Иванов разместил ее в своих апартаментах под присмотром охраны. Хотя, вероятно, все, включая местную полицию и королевскую семью, понимали, что Алиса Жана не убивала. Девочка очень плакала, потому что умерла ее надежда вый- ти замуж за принца, хоть за какого-нибудь.
А в полиции Алиса все спрашивала, нужно ли ей будет мести улицы в королевстве Лотиания или ее отправят чистить фонтаны, как отправляли одного сынка богатого папы, тоже гонщика по улицам Москвы (под присмотром охранника). Правда, в Лотиании фонтаны — произведения искусства по сравнению с тем, который чистил коллега-автогонщик. Алиса все повторяла, что предпочтет чистить фонтаны, а не мести улицы, и полиция Лотиании, которой переводили слова Алисы, никак не могла взять в толк, какое отношение к смерти Жана имеют фонтаны и подметание улиц. Когда Алисе задали этот вопрос, она ответила, что если ее привезли в полицию, значит, потом повезут мести улицу. Но она хочет в фонтан! В фонтанах Лотиании ведь и олигархи купаются! Одна ее знакомая как раз в фонтане с будущим супругом познакомилась. А ей надо мужа искать!
— Что ты думаешь об этом? — спросила я у папы.
— Конечно, не Алиска. Она на самом деле редкостная дура и убивать Жана ей было незачем. Но вот кому это было нужно? У меня нет версий, Лариса.
— Ты на Жана переписывал какие-то активы?
— Нет. На нем не было никакого имущества. Я ему подкидывал кое-какие деньги на расходы, и от короля ему что-то перепадало. Но его не могли убить из-за денег или имущества! И ведь только очень ограниченное количество людей знает, что Жан — мой сын!
